Спираль зла

А что, если я, как Красная Шапочка, угодила в логово Волка? Кто придет мне на помощь, если он не только замкнутый и гениальный, как о нем говорят, но и извращенец, охочий до свежего молодого тела? Да и его жена не показалась мне такой уж уравновешенной…

Внезапно между ней и страничкой блокнота возник образ: граффити на стене туалета автосервиса. А за ним последовал еще один: перевернутый крест, вырезанный на дереве вместе с ее инициалами… Все эти сообщения были адресованы ей. Уж нет ли тут скрытой камеры? Жюдит видела такие в «Кровавых играх»: одна была прикреплена к лейке душа, другая – над кроватью друзей, а третья – в туалете.

Комната, где она спала, была отделана в сиреневых, белых и розовых тонах, короткие поленья уютно потрескивали в маленьком камине, а на окнах висели тяжелые шторы, чтобы холод в плохую погоду не проникал в комнату. Все сделано для того, чтобы гость оказался в тепле и уюте. Там была даже кровать под балдахином. Наверное, чтобы лучше спалось?

«Прекрати эту паранойю. Ты ведь знаешь, зачем приехала сюда. Тебе удалось сюда войти. Теперь надо подумать, с чего начать. И что именно ты ищешь?»

Жюдит бросила быстрый взгляд на время на смартфоне. «Ого, надо спускаться. Они ждут меня к обеду. Кстати, я пока не видела в доме никакой прислуги, и очень удивлюсь, если узнаю, что они сами и готовят, и наводят чистоту в доме…»

Она соскочила с кровати, бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале душевой и вышла.

Дойдя по коридору до блестящих, лакированных ступенек лестницы, которые скрипели при каждом шаге, Жюдит не стала торопиться, а принялась спускаться медленно и плавно, без шума.

«С чего это вдруг? Ты что, боишься, что тебя обнаружат? Что ты здесь не на своем месте?»

Снизу доносились голоса. Морбюс и Артемизия. Жюдит находилась слишком далеко, чтобы понять, о чем идет речь, и ей пришлось еще спуститься, инстинктивно стараясь двигаться бесшумно.

– Ну, скажи, ведь это напоминает шпионаж, дорогая. Что за игру ты затеяла? Ты же опережаешь период обыкновенного расследования…

– Ты ей доверяешь? – раздался снизу голос Артемизии.

Вопрос заставил ее вздрогнуть и остановиться. Тем более что задан он был жестким, металлическим голосом. Жюдит застыла на середине лестницы.

– Что ты хочешь сказать? – ответил голос Морбюса.

– Ты не находишь странным, что она явилась к нам якобы чтобы писать диссертацию? Не допускаешь мысли, что это может быть одна из твоих чокнутых фанаток?

– А что это меняет? Завтра она уедет.

Наступила тишина.

– А если, хуже того, она искала что-то другое?

– Что-то другое… Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

14

Было уже полдесятого вечера, когда отец Эйенга припарковал машину у входа в маленький двухзвездочный отель напротив пляжа. Погода была отвратительная. У него возникло впечатление, что он пристал к разоренному берегу, среди хаоса ревущих скал, дюн и каменных домов под черным небом, по которым хлещет дождь и лупят волны, заглушая своим грохотом вопли чаек.

На улице было градусов на пятнадцать холоднее, чем на юго-западе, и святой отец довольно быстро понял, что не экипирован для такой погоды. Но внутри маленького отеля было тепло и уютно, и он сразу почувствовал себя лучше. При ежегодном заработке в 3600 евро, плюс примерно таких же доходах от мессы, лишняя нагрузка на бюджет в виде ночевки и обеда в отеле была великовата. Но Эйенга заранее запросил помощи у сестры. Она работала в консульстве Камеруна в Марселе и, хотя и была далека от религии, всегда старалась помочь бедолаге-брату.

Он отметился в регистратуре, украшенной стеклянными поплавками и рыболовными сетями, и с тоской взглянул на опустевшую столовую, смотревшую большими занавешенными окнами на пляж.

Десятью минутами позже священник обедал морскими ушками и кусочком хлеба с маслом, и чувствовал себя очень неловко. Пляж в такую погоду пустовал. Кроме грохота моря, крика чаек и порывов ветра, ничего не было слышно.

В маленькой бухте, окаймлявшей дюну, волны все время меняли цвет. Священник был очарован количеством мысов, крошечных проливов, островов и островков, возникавших из волн. А прямо перед ним, за песчаной прибрежной полосой, покрытой белой пеной, возвышался темный силуэт замка, стоявшего на скале, как шкатулка с драгоценностями, спрятанная в гуще соснового леса. Эйенге сразу пришел на ум «Черный остров», один из любимых его мультиков, и горилла, которая гналась за Тинтин.

– Вы знаете владельца этого замка? – спросил он хозяина гостиницы, который принес ему кружку крепкого пива.

– Месье Цорна? Да его все тут знают. Он время от времени заходит сюда пообедать.

– А что он за человек?