Спираль зла

Они медленно начали спускаться с холма ей навстречу. На ней была куртка, защитные перчатки и шляпа с защитной сеткой. Под сеткой Сервас различил квадратное лицо и маленькие, блестящие и жесткие глаза. Вокруг нее вились несколько пчел.

– Вы ведь из полиции? – бросила она. – Это вы звонили мне вчера? По поводу моего братишки?

– Совершенно верно, мадам дю Вельц, – ответил Сервас. – Нам нужно задать вам несколько вопросов.

– Только побыстрее. У меня еще много дел.

Сервас и Венсан переглянулись. Казалось, смерть брата ничуть ее не потрясла.

– Вы не могли бы пойти вместе с нами?

– Вы и пчел тоже боитесь? – ухмыльнулась она, отходя от ульев.

– И снимите шляпу, пожалуйста.

Виктория послушалась и смерила их взглядом.

– Что вы хотите узнать, господа эксперты?

– Прежде всего, принести вам соболезнования…

– Не трудитесь. Мы с братом никогда не были, как говорится, на одной волне.

– Объясните, пожалуйста…

– Я полагаю, вы знаете, что он лежал в клинике для душевнобольных… Стан был человеком слабым, сверхчувствительным с самого раннего детства. Уже в школе он отличался тщедушностью и малым ростом: так, птичка-невеличка…

«Не то, что ты…» – подумал Сервас. Летний пейзаж, синее небо, ослепительная желтизна рапса сразу как-то потемнели и померкли. Сервас почувствовал, как равнодушие этой женщины его буквально замораживает.

– Он так и не пришел в себя после смерти наших родителей.

– А когда и как они умерли?

Женщина пожала плечами.

– Дорожная авария. Стану было восемь лет, а мне двенадцать.

– Вы приходили навещать его в больнице? – спросил Венсан.

– Вы хотите сказать, в психушке? Никогда.

Это слово упало, как нож мясника на разделочную доску. Виктория оглянулась посмотреть, все ли ульи на месте.

– Вы же из полиции, – сказала она. – В марте у меня украли двадцать пять ульев. Жандармы ничего не делают, да они ни на что и не способны… Может, вы сможете что-то сделать?

– Я говорю с вами об убийстве вашего брата… И только.

– Кража ульев не прекратилась, – продолжила она, будто ничего не услышала. – Ульи загажены, перегреты, там заводятся азиатские шершни… Вы в курсе, что без пчел нам придется распрощаться со многими сельскохозяйственными культурами?

– Мадам дю Вельц…

– Вы заметили, что они никогда не сталкиваются друг с другом? Если б они были самолетами, то мы получили бы по меньшей мере сотню прекрасных летных штурманов с каждого улья. Они чудесные существа…

Сервас повысил голос:

– Когда вы видели брата в последний раз?

Она обернулась:

– Не помню… Несколько месяцев назад.

– Где вы были в ночь с понедельника на вторник?

– У друзей, в Фуа.

– Они могут это подтвердить?

На миг они встретились глазами. Потом Виктория снова заговорила:

– Вы что, хотите меня обвинить, что ли? Да мне плевать на моего брата. Он был просто еще одним больным на всю голову. Почему вам обязательно надо, чтобы именно я укокошила его в этой гребаной психушке?

– Вам сообщили, каким образом он был убит?

– Я читала, что его прикончил такой же псих, как и он…

«Спасибо прессе», – подумал Сервас.

– Его убили с помощью пчел…

На какую-то долю секунды она растерялась.

– Как это?

– Ему запустили в глотку целый рой, – уточнил Эсперандье.

В ее глазах сверкнула искра гнева.

– И вы, сыщики хреновы, сказали себе: «Так это же здорово! У него сестра пчеловод? Значит, она его и кокнула».

– Держитесь в рамках! – рявкнул Эсперандье.

– А на тебя, педик недоношенный, мне вообще начхать!

– Прекрасно, – разозлившись, сказал Сервас. – С этой самой минуты – девять ноль семь утра двадцать второго июня – вы арестованы по подозрению в соучастии в убийстве вашего брата, Стана дю Вельца.

– Чего?! Это как? Что еще за соучастие? Не имеете права!

– Еще как имеем.

– Вы обязаны зачитать мне мои права, чтоб вас всех!

– Совершенно верно. У вас есть право позвонить родственникам…

Виктория с горечью усмехнулась:

– У меня никого не было, кроме брата, так и тот умер.

– У вас достаточно помощников на ферме.

– Они никуда не годятся! Да и кто будет заниматься моим хозяйством? Моими ульями? Может, вы, мусора?! – Теперь она уже просто орала.

– Вы имеете право проконсультироваться с врачом, позвонить адвокату. Если у вас нет знакомого адвоката, мы вам его предоставим.

– Отпусти меня, ты! – взревела она и врезала Эсперандье локтем. Тот согнулся пополам.

– Вот зараза! Она разбила мне нос!

Сервас быстро на него взглянул. Напарник был весь в крови.

– Ладно, придется надеть наручники. Считаю до трех! Раз…

Венсан хорошо знал этот трюк. Чтобы прыгнуть и подмять ее под себя, они не стали дожидаться и считать «два!». Как и следовало ожидать, Виктория принялась брыкаться и орать, как олень в период гона:

– Пустите меня! Пустите! Подонки вонючие! Нацисты!

Они топтались посреди рапсового поля, по очереди падая и вставая, подминая под себя стебли с ярко-желтыми цветами. Наконец Сервасу удалось надеть на нее одно кольцо наручника. Но только одно.

– Прекратите меня лапать! – ревела она. – Я подам на вас жалобу за сексуальную агрессию!