Список для выживания

Здравствуй, Слоун!

Как ты знаешь, этим летом я веду курс в Университете Хэмлайн. А еще ты наверняка знаешь, что на этот курс обычно не берут школьников. Но я связалась с руководителем программы и объяснила, что у меня есть очень одаренная ученица, для которой я прошу сделать исключение. Он ответил, что доверяет моему мнению и согласился тебя принять.

Возможно, у тебя другие планы или тебе уже неинтересно. Знаю, в твоей жизни много всего произошло с тех пор, как мы с тобой говорили про этот курс. Пожалуйста, не подумай, что я пытаюсь на тебя как-то надавить. Но я хотела бы поделиться с тобой некоторыми соображениями.

Во-первых, лично мне писательство всегда помогало справиться с самыми мрачными временами. Заставляя персонажей проходить через трудности и изобретая для них способы их преодоления, я на самом деле ищу способы выбраться из собственных трудностей. Хотелось бы предоставить тебе такую возможность у себя на курсе, если ты этого хочешь.

И во-вторых, хотя и не думаю, что нужна тебе в это трудное время, я все же хотела бы, чтобы ты знала: я всегда буду рада поговорить или просто тебя выслушать.

С любовью, Мэри Ли

Минуты две я сидела, уставившись на последние пару строк. Она подписалась именем. А перед этим написала «с любовью». Доктор Ли написала мне письмо «с любовью», в котором рассказала, что из кожи вон вылезла, чтобы ради меня сделали исключение из правил. В любой другой ситуации такое событие заставило бы меня плясать от радости. Но сейчас это было не важно.

Я закрыла почту, положила телефон и пошла в ванную чистить зубы. Но мысли об этом письме не давали мне покоя. Хотя доктор Ли и написала, что не хочет на меня давить, я чувствовала давление. Пока это письмо оставалось в папке входящих, я чувствовала, что у меня есть обязательство, которое я не исполняю. Поэтому я взяла телефон и удалила письмо. Вот так. Теперь и отвечать не на что.

27

ОКОЛО ДЕСЯТИ УТРА я отправила Николь сообщение: «Ну как, есть новости?»

Я ждала ее ответа. Ждала. И ждала. Меня это так расстраивало, что я не знала, чем заняться. Подруга тети Элизы повезла ее к врачу, а я осталась дома и принялась за уборку. Поменяла постельное белье, вытерла пыль с полок и столов. На кофейном столике мне попался коричневый кожаный фотоальбом, тот самый, о котором рассказывала тетя Элиза.

Для меня ты так и осталась той девочкой в красном платьице, которое было на тебе в день рождения.

Я пролистала несколько страниц, прежде чем нашла те самые фотографии с красным платьем. Воротничок и короткие рукава украшала белая отделка. Рядом со мной стояла Талли, в белой блузке и красной юбке, явно из того же магазина, что и мое платье. Наши наряды идеально смотрелись вместе. На нескольких фотографиях была мама. На одной из них я сидела у нее на коленях. Наверняка это она подобрала нам с Талли наряды. Папе вряд ли пришла бы в голову такая идея. Папа на фото тоже был – такой же, как сейчас, но не такой седой и не такой… Не знаю. Чего-то было меньше. Я захлопнула альбом и положила его обратно на столик.

Только через несколько часов Николь мне наконец-то написала. После нашего первого разговора прошли почти сутки. Телефон завибрировал: «Это Николь из „НХЛ“. Можешь говорить?» Конечно, я могла. Даже если бы мне проводили операцию на зубах, я бы все равно смогла говорить. Не отвечая на сообщение, я тут же ей перезвонила.

– Прости за задержку, – сказала она. – Не хотела звонить тебе, пока не собрала всю информацию. Я разговаривала с Рафе, он сказал, что в день задания пошел в парк «Лорелвуд» в Сан-Матео. Каждый раз, когда ему попадалось что-нибудь интересное, он делал снимок. Он ни с кем не разговаривал, только спрашивал разрешение на фото. Он даже не знает, как кого зовут. Среди встреченных им людей была и Талли.