Список гостей

Все беспрекословно слушаются свадебного распорядителя. В ней чувствуется властность, хотя она и выглядит столь же испуганной, как и все остальные, ее лицо осунулось и побелело.

— Там действительно буря, — добавляет она. — И темно, не говоря уже о болотах и скалах. Я не хочу, чтобы кто-то еще… поранился, если что-то и правда случилось.

— Наверное, вся перетряслась из-за своей страховки, — кто-то бормочет.

— Надо выйти и посмотреть, — предлагает один из друзей жениха. — Идем, парни. Один в поле не воин, и все такое.

За день до этого. Джулс. Невеста

— Папа! — возмущаюсь я. — Ты перепугал бедную Ханну!

Она, конечно, слегка перебрала, раз вот так выронила бокал. Неужели правда надо было устраивать такую сцену? Я подавляю раздражение, пока Ифа незаметно снует вокруг нас с метлой.

— Прости, — ухмыляется папа, когда заходит в комнату. — Мне так хотелось вас напугать.

Его акцент звучит отчетливее обычного, вероятно, потому что здесь он чувствует себя почти как дома. Он вырос в Гэлтахте — в той части Голуэя, где говорят на ирландском языке — недалеко отсюда. Папу нельзя назвать крупным мужчиной, но места он занимает много: внушительный рост, широкие плечи, сломанный нос. Мне трудно оценить его со стороны из-за того, что он мой отец. Но, пожалуй, незнакомец мог бы назвать папу бывшим боксером или кем-то вроде того, а не успешным застройщиком.

Северин, последняя папина жена — француженка, практически моего возраста, состоящая на одну треть из декольте и на две трети из подводки для глаз, — скользит за ним, откидывая длинную гриву рыжих волос.

— Что ж, — обращаюсь я к папе, игнорируя Северин (с ней без толку разговаривать, пока она не пройдет отметку в пять лет — папин рекорд). — Ты приехал… наконец-то.

Я знала, что они должны сейчас приехать, потому что просила Ифу заказать лодку. Но все равно гадала, не придумает ли он какую-нибудь отговорку, чтобы не приезжать сегодня. Это случилось бы далеко не в первый раз.

Я замечаю, что Уилл и папа исподтишка оценивают друг друга. Как ни странно, в компании отца Уилл кажется немного меньше, непохожим на себя. Глядя на него, в этой отглаженной рубашке и брюках, я беспокоюсь, что папе Уилл покажется эдаким привилегированным мальчишкой из дорогущей школы.

— Поверить не могу, что вы видитесь впервые, — говорю я. И это уж точно не потому, что мы не пытались. Уилл и я специально полетели в Нью-Йорк пару месяцев назад. И потом узнали в последнюю минуту, что папу срочно вызвали по работе в Европу. Я так и представляла, как наши самолеты пересекаются над Атлантическим океаном. Папа — это мистер Занятой Человек. Слишком занятой, чтобы познакомиться с женихом дочери до свадьбы. Ничего нового, черт бы его побрал.

— Рад с вами познакомиться, Ронан. — Уилл протягивает ему руку.

Папа не обращает на это внимания и хлопает моего жениха по плечу.

— Знаменитый Уилл, — произносит он. — Мы наконец-то встретились.

— Пока еще не такой знаменитый, — смеется Уилл, победно улыбаясь. Я морщусь. Какой промах. Это прозвучало как бахвальство, а я почти уверена, что папа говорил вовсе не о шоу. Он не очень жалует звезд, да и вообще всех, кто зарабатывает деньги не тяжелым трудом. Папа добивался всего сам.

— А это, должно быть, Северин, — Уилл тянется к ней, чтобы поцеловать в обе щеки. — Джулс мне так много о вас рассказывала, как и о близнецах.

Нет, не рассказывала. Близнецов, последних папиных отпрысков, я не пригласила.

Северин жеманничает и тает под обаянием Уилла. От этого папа тоже вряд ли подобреет к Уиллу. Хотела бы я не думать о мнении отца. И все же вот она я — стою, оцепенев, и наблюдаю, как они ходят вокруг да около. Какое мучение. Я расслабляюсь только когда Ифа сообщает, что ужин вот-вот подадут.

Ифа — мой человек: организованная, способная, сдержанная. В ней есть какая-то холодность, отстраненность, которая может кого-то отталкивать. А мне она нравится. Я не хочу, чтобы кто-то притворялся моим лучшим другом, когда я ему плачу. Ифа мне понравилась с того самого момента, как мы впервые поговорили по телефону, и я даже думаю, не согласится ли она бросить все это и пойти работать в «Загрузку». Может, она и выглядит какой-то домашней, но в ней есть сила.

Мы идем в столовую. Мама и папа, как и задумано, сидят по обе стороны стола — на самом большом расстоянии друг от друга, насколько это возможно. Я правда думаю, что мои родители не говорили друг с другом с девяностых годов, и, пожалуй, лучше бы так и осталось, чтобы выходные прошли спокойно. А вот Северин сидит так близко к папе, что с таким же успехом могла бы уже сесть к нему на колени. Гадость. Она, конечно, моложе его в два раза, но ей все равно уже больше тридцати, а не шестнадцать.

Хотя сегодня все ведут себя нормально. Думаю, несколько выпитых бутылок Боллинже 1999 года сыграли в этом не последнюю роль. Даже мама любезничает, уверенно исполняя роль счастливой матери невесты. Казалось, актерским мастерством она пользовалась только в реальной жизни, а не на сцене.