Список моих грехов

— Ну, привет, егоза! Рад, что вырвалась к нам, хотя, признаться, и не ждали уже! — он с легкостью крутил в руках счастливо улыбающуюся девушку, сейчас выглядевшую таким ребенком!

— Дядя Велимир, я так соскучилась!

— Ну, полно, — басил мужчина, поглаживая кажущуюся такой маленькой, по сравнению с ним, девушку. Он, наконец, поставил ее на землю, — Больше года не появлялась, коза эдакая! — погрозил ей узловатым пальцем, — Мы уж думали, Елизавета тебя от нас прячет!

— С чего это? — обиженно нахмурилась Сашка, — Мама мне вообще ничего не запрещает!

— То-то и оно, — хмыкнул дядька многозначительно и перевел взгляд, на наблюдавшего за этой сценой меня. — Представишь нам своего друга? — его яркие, и совсем молодые глаза сканировали мою персону.

На губах была всё так же улыбка, но появилось что-то ещё. Так, наверное, отцы смотрят на кавалера дочери, которого она впервые представляет родителю. Но это ведь не наш случай, правда? Хотел назваться сам, но поймав быстрый предупреждающий взгляд Принцессы, молча ждал, пока дама сочтет нужным выдать версию, о том кто я, и кем ей прихожусь.

— Это мой друг Дан, — произносит она просто, — Мы вместе гоняем на байках!

Не врет почти, так, по верхам… Даже не знаю зачем ей это, но подыграть несложно.

— Данрод, — протягиваю руку хозяину. Его рукопожатие крепкое и сухое.

— А я, мил человек, Велимир, глава этой общины. Друзья моей названной дочери, всегда желанные гости в Замирье. Добро пожаловать на праздник, Данрод!

Названная дочь? Интересно, с чего бы, да и что это значит, в понимании этих людей?

Обозначил свою заботу о Принцессе? Возможно. Так я её обижать и не думал.

Но не моё дело, в общем-то. Хотя мужик интересный, бесспорно. Его спокойные движения были обманчиво расслаблены, чувствовалась за ними недюжинная сила и, возможно, военное прошлое.

Дядька не прост. Впрочем, странно было быть простачком, для того, кто не только держит в руках всю эту общину, но и отстаивает её интересы перед «Большой землей». Здоровенный, седовласый, с окладистой бородой доходившей ему почти до груди, и умным с хитринкой взглядом голубых глаз.

Среди аборигенов вообще оказалось много бородатых, что для меня казалось удивительным — средства от растительности на лице и прочих местах давно изобрели. Я, правда, тоже их не жалую, но не до такой же стапени? Наверное, дело в их желании быть ближе к природе, а значит естественными.

Темнело в этих широтах быстрее, чем в Любомирье.