Список Шиндлера

Для обоих прибытие в Бринлитц было столь же неожиданным, радостным и даже слегка пугающим, как и для Хонигмана. Вильнера тут же положили в лазарет под опеку врачей Гандлера, Левковича, Хильфштейна и Биберштейна. Вроцлавского поместили среди выздоравливающих, помещение для которых – ввиду экстраординарных причин, о которых еще пойдет речь, – было организовано в углу цеха. Герр директор, посетив больных, осведомился, как они себя чувствуют. Нелепость этого вопроса испугала Вроцлавского, ибо он знал, что за ним последует. Он боялся, в чем признался год спустя, что «из больницы путь идет прямо на казнь, как это бывало во всех других лагерях».

Но его всего лишь кормили сытной овсяной кашей, и он нередко видел Шиндлера.

Долго еще Вроцлавский не мог прийти в себя, не в силах понять и принять феномен Бринлитца…

В силу договоренности Оскара Шиндлера с местным отделением гестапо вскоре еще одиннадцать человек пополнили все уплотняющееся население лагеря. Все они или убежали из колонн на марше или выпрыгнули из поездов. Облаченные в зловонные полосатые обноски, они пытались скрыться от смерти. И часто их попытки заканчивались пулей.

В 1963 году свидетельство доктора Штейнберга из Тель-Авива дало представление, насколько поразительна была щедрость Шиндлера и его страсть к спасению людей. Штейнберг был врачом в маленьком лагере в Судетских горах. Поскольку Силезия должна была оказаться под властью русских, гауляйтер в Либерецах хотел как можно скорее избавиться от рабочих лагерей по всей Моравии. Лагерь Штейнберга был одним из многих новообразований, разбросанных среди гор и возвышенностей этого края. В нем производились некоторые нестандартные детали оборудования для нужд люфтваффе. Обитали в нем четыреста заключенных. Пища была скудной, вспоминал Штейнберг, а рабочая нагрузка не поддавалась описанию.

Когда до него дошли слухи о лагере в Бринлитце, Штейнберг постарался раздобыть пропуск, чтобы на грузовике, позаимствованном на предприятии, добраться до Оскара Шиндлера и повидаться с ним. Он описал ему отчаянные условия существования лагеря люфтваффе. Оскар без возражений согласился поделиться частью запасов Бринлитца. Они тут же принялись придумывать: на каком основании Штейнберг мог бы регулярно бывать в Бринлитце, чтобы пополнять запасы продовольствия для заключенных лагеря люфтваффе? Решили использовать как предлог необходимость получения регулярной медицинской помощи от врачей лагерного лазарета.

С тех пор, рассказывал Штейнберг, дважды в неделю он наезжал в Бринлитце и возвращался в свой собственный лагерь с грузом хлеба, овсянки, картофеля и сигарет. Если во время погрузки на складе показывался Шиндлер, он тут же поворачивался к Штейнбергу спиной и удалялся.

Штейнберг не мог точно припомнить, сколько продовольствия в целом было доставлено из Бринлитца, но, как медик, он не сомневался, что если бы не помощь Шиндлера, то самое малое пятьдесят заключенных в лагере люфтваффе не дожили бы до весны.

Нельзя не упомянуть также и о не менее удивительном, чем спасение женщин из Аушвица, факте – спасении людей из Голечува.

Это место представляло собой каменоломню и цементный завод, размещенные в пределах самого Аушвица-III, вотчины принадлежащего СС «Немецкого предприятия земляных и каменных работ».

В январе 1945 года феодальным поместьям Аушвица приходил конец, и в середине месяца сто двадцать рабочих каменоломни в Голечуве погрузили в два грузовых вагона. Их путешествие было таким же скорбным, как и у всех остальных; но завершилось оно гораздо лучше, чем у многих.

В это время года почти все обитатели концлагерей, как и заключенные Голечува, были вынуждены сняться с места. Долека Горовитца отправили в Маутхаузен, а маленького Рихарда оставили – вместе с другими малышами. В конце месяца русские найдут его в Аушвице, брошенном эсэсовцами, и придут к совершенно правильному выводу, что он, как и другие дети, был предназначен для использования в медицинских экспериментах.

Генри Рознера и девятилетнего Олека (в котором почему-то отпала необходимость для лаборатории) погнали с колонной из Аушвица за тридцать миль от лагеря. Тех, кто не мог идти, пристреливали в хвосте шествия. В Сосновце всех погрузили в грузовые теплушки. Охранник-эсэсовец, которому было приказано отделять детей от взрослых, в виде особой любезности позволил Олеку остаться с Генри в одном вагоне, который был так набит, что всем приходилось стоять вплотную друг к другу.

Когда люди стали умирать от холода или жажды, некий человек, которого Генри описал как «хитрого еврея», предложил подтягивать завернутые в одеяла трупы к высоким крюкам, вделанным в стену. Так освобождалось чуть больше места для живых…