Сплаттерпанк: истории Мики Хэйса

Джессика вела машину, а Моника держала дробовик. Лучше держаться подальше от дороги, потому шо проселочные дороги были лучше, более изолированными, и Джессика знала их как свои пять пальцев. Да, мне нужно действовать быстро, - подумала она, потирая горошинку сквозь трусики между своими плюшевыми ногами. Может быть, это ее вина, шо она родилась с сексуальным влечением пещерного человека? Эти вещи нужно было решать - у каждого были свои потребности. Почему бы не оценить их честно, без всяких прикрас так называемого "морального общества"? И почему это так отличается от того, шо мужчины делают с женщинами каждый день?

Моника шо-то бормотала себе под нос, рассматривая его же в косметическом зеркале за козырьком.

- У меня не такой уж большой нос!

- Да перестань ты с этим носом! - воскликнула Джессика. На самом деле это был большой шнобель, шо-то такое, за шо можно было бы ухватиться и тащить ее за собой. Моника часто нуждалась в том, шобы ее успокаивали. - Не будь такой неуверенной. Ты яркая, привлекательная, сексуально реализованная женщина.

- Да, да, ты права, - согласилась Моника, поднимая козырeк. - А в чем я должна быть неуверенна?

Нос у нее был больше дорожного столба, и Джессика не могла устоять.

- Вот это - и есть уверенность.

Дорога разматывалась перед ними черной лентой, окаймленной деревьями. Иногда на то, шобы найти след, уходил час или два, но в конце концов они всегда находили его: какой-нибудь деревенщина автостопом добирался от разбитой машины или возвращался домой с работы.

- Думаю, мы так скоро объедем весь Южный округ, - пробормотала Джессика.

- Только не в Люнтвилль снова.

- Tы шо, боишься, шо большой плохой Шеф Кинион отшлёпает тебя по попке?

- Это здравый смысл, Джессика…

- Сара!

- Хорошо, Сара. Мы не можем продолжать доить Люнтвилль, мы и так слишком часто бывали в этой клоаке.

- Я знаю. Просто это всё те крепыши, которые работают на мельнице: грудные мышцы, пресс, руки, как у футболистов, - и большинство из них идут домой с работы, потому шо они потеряли свои лицензии, сидя за рулем дерьмовоза. Но ты права, мы не можем быть глупыми. Мы попробуем в следующий раз, может быть, в Kрик-Сити. Я слышала, шо у них там один человек в полицейском управлении, и больше почти ничего: "Стаки", пара баров и этот трейлерный парк для пенсионеров. Если нам повезет, то там останутся только старые сухари и толстяки.

- Пока у него твердый член, мне плевать на все это!

Они дружно рассмеялись, когда фургон проехал по плавным извилистым поворотам. Из-за деревьев сверкнули красные глаза: опоссумa или лисы. Теплый летний вечер ласкал их. Затем…

- Мужик…

- Мужик, ox, мужик!

Они обe наклонились вперед, широко раскрыв глаза при виде фигуры в свете фар.

- Это не старый сухарь и не толстяк, - заметила Джессика.

- Бля, - с придыханием согласилась Моника.

Узкие джинсы, красивые ботинки, трапециевидное, узкое тело, прикрытое открытой белой рубашкой. И лицо… Лицо как у деревенского Тома Круза. И он ловил попутку!

- Мы не можем проехать мимо этого красавчика, - одними губами произнесла Джессика. - Сегодня вечером мы нашли сокровище в навозе.

- Бля, - с придыханием согласилась Моника.

Джессика замедлилась, остановилась и прошептала последнее напоминание:

- Не забывай, шо я - Сара Джин, a ты - Конни, и не забывай про деревенский акцент…

Человек на дороге ухмыльнулся и опустил большой палец, когда фургон замедлил ход и остановился.

- Ну, привет, красавчик, - поздоровалась Моника. - Слушай, а мы… Hе могли бы тебя… Mожет прокатимся?

Джессика закатила глаза.

Молодой человек наклонился вперед, заглянул внутрь и затем без особого красноречия ответил:

- Оооооооооооооо! Господь благословил меня сёдня вечером, скажу я вам! А ещё, едрён-батон, я с ур-до-воль-стви-ям прокатаюсь с двумя такими красотулями, как вы, да, сэр!

- Ну шо ж, садись, милый, - предложила Джессика, - мы тебя прокатим! - и когда она произнесла это заявление, ее левая рука бесшумно скользнула вниз по сиденью и взялась за пистолет.

* * *

- Заткнись, еблан!

Моника ткнула его пистолетом в висок.

Она сидела рядом с ним на заднем сиденье фургона, уже надев на него наручники. Она сжала его промежность и быстро подняла бровь, затем повернулась и наклонилась между передними сиденьями.

- У этого парня… Tакое чувство, будто он уже "готов", - прошептала она второй заговорщице.

Джессика пожала плечами, не сводя глаз с дороги.

- Проверь его, посмотри, шо у него есть.

- Eдрён-батон, - пробормотал похищенный, лежа на спине. - Mожет быть, вы немного ослабите эти наручники? Они причиняют, трындец какую, боль, да, сэр.

- Я же сказал тебе заткнуться, придурок.

Моника расстегнула его джинсы и попыталась стянуть их вниз. Никаких "семеек", - заметила она, а потом положила руку на это и потискала. Она чувствовала себя так, словно у нее на ладони лежала фаршированная индейка. Ее глаза расцвели, как маленькие луны в темноте. Не веря своим глазам, она посветила на это фонариком, а затем обернулась с радостным визгом:

- Джесс… э-э… Конн… э-э… Блядь!