Сплетая рассвет

Его слова никоим образом меня не утешили. Я быстро вытерла уголки глаз.

– Я же говорила, что пойду с тобой… и не брошу тебя одного.

Сглотнула комок в горле. Эдан прижал меня к себе и смахнул большим пальцем слезы, стекающие по моим щекам.

– Помнишь, как я исцелил тебе руку? – тихо спросил он. – Ты хотела отплатить мне за услугу.

Казалось, это было так давно. Я высвободилась из его объятий.

– Да.

– Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Мне не понравился его робкий тон.

– Слушаю.

– Когда я уйду на острова, – медленно начал он, – я хочу, чтобы ты вернулась домой и отдала семье это. – Эдан раскрыл ладонь, являя четвертый орех, ничем не отличавшийся от тех, в которые я поймала солнечный и лунный свет. – Подарок для твоих отца и брата. Помимо прочего, в нем есть капля крови паука Нивы – это исцелит ноги твоего брата и вернет счастье семье.

Мое дыхание начало выходить рывками.

– Эдан…

– Капни его им в чай, – перебил он. – И в свой. После этого ты уснешь. А когда проснешься, то тоже станешь счастливой.

Я нахмурилась, не понимая выражение в его темных, непроницаемых глазах.

– Никакой волшебный чай не сделает меня счастливой, Эдан. Только ты.

– Прошу. – Он коснулся моих губ. – Доверься мне.

Я уткнулась головой ему под подбородок и вздохнула. Но обещаний не давала.

…

Мы добрались до Осеннего дворца уже после заката. Восходящая луна откидывала сияние на красные и оранжевые листья, и я невольно почувствовала себя мотыльком в фонарике. Будто очутилась в ловушке.

Я гадала, успеем ли мы приехать раньше, чем Эдан превратится. По нему было видно, что времени оставалось немного – когда луна сменила солнце, его глаза начали желтеть. Но как только мы прибыли к дворцовым воротам, сияние в его глазах потускнело.

– Передайте его величеству, что вернулись его лорд-чародей и императорский портной, – приказал Эдан стражнику.

Огромные красные ворота перед нами приоткрылись, и мы спешились. Эдан сделал глубокий вдох. Внезапно он будто стал выше и не таким худым.

Он раскрыл ладонь, и в ней оказался синий полевой цветок, как те, что он дарил мне в Лунных горах.

– Этот не завянет.

Я отказывалась его брать.

– Мне и те нравятся. Я зажала их между страницами блокнота.

Эдан молча кивнул, и цветок исчез. Ворота полностью открылись, и я увидела сады за ними. Тени задрожали. Это наши последние секунды свободы.

– Я попытаюсь приходить к тебе, как только смогу, – сказал он. – Но не обещаю, что это будет часто. Ханюцзинь наверняка недоволен столь долгим моим отсутствием и не будет выпускать меня из виду.

Прежде чем я успела ответить, пришел министр Лорса, чтобы проводить нас в Осенний дворец. Судя по его удивленному выражению лица, он ждал, что у меня ничего не получится.

Я жалела, что он оказался неправ.

Лорса сложил руки и быстро пошел вперед, его ярко-синие рукава развевались позади. Все как в мой первый день в Летнем дворце. Та же одежда на министре, тот же нефритовый кулон и красная кисточка, раскачивающаяся на поясе. Только на сей раз я не пыталась поспеть за ним. На сей раз я не спеша хромала следом, считая личной маленькой победой всякий раз, как Лорса останавливался и ждал меня.

Осенний дворец мне сразу же не понравился. Я скучала по золотым крышам и киноварным колоннам Летнего дворца, по великолепным садам, запаху жасмина и персиков. Да, даже в свете фонариков деревья тут пылали ярким буйством красок, а каменный пол усыпали недавно упавшие золотые листья, но в воздухе пахло затхло, как невысохшими чернилами. Не летали ни стрекозы с бабочками, ни жаворонки с ласточками. Только слабый туман укрывал землю, словно готовил ее к долгому и глубокому сну.

К моему удивлению, в одном из садов мы встретили леди Сарнай. Она никак не отреагировала на нас, но все же встала, взмахнув юбкой, и посмотрела на что-то в дальнем углу, словно тоже предпочла бы находиться где угодно, только не здесь. Министр Лорса торопливо повел нас в личные покои императора. На дверях были нарисованы красноглазые львы, от которых я передернулась, вспоминая Бандура. Внутри нас ждал император Ханюцзинь, скрывая лицо за темно-синей вуалью. Как только Лорса ушел, он поднял ее.

Эдан говорил, что император полагался на его магию, чтобы поддерживать свой внешний вид, но меня все равно поразило, как сильно он изменился. Настоящий император был невнушительным, низким и далеко не таким мускулистым, как я помнила, с тонкими губами и маленькими безжалостными черными глазами.

Пытаясь не пялиться на него, я упала на колени, а Эдан поклонился.

– Мне стоило бы повесить тебя, лорд-чародей, – процедил император Ханюцзинь. – Ты ушел без моего разрешения.

– Я беру на себя полную ответственность за свои действия, ваше величество, – ответил Эдан. – Я посчитал необходимым помочь императорскому портному, чтобы обеспечить ваш брак и мир в Аланди.

– И подумал, что уйти от меня будет разумно? – Император швырнул чашку на пол. Та разбилась у ног Эдана. – Разумно, что шаньсэнь узнает о твоем отсутствии? Разумно давать ему возможность поохотиться на тебя?

– Если и так, ему это не удалось.