Сплетая рассвет

– Ты сам сказал: эти платья не из мира сего, – ответила я, медленно придумывая ложь. – Они освободили и меня.

Эдан буравил меня взглядом, явно не поверив.

– Смотри. – Я убрала волосы, показывая шею. – У меня нет отметин.

– Их не было с тех пор, как Бандур перенес свое проклятье на меня.

– И теперь оно разрушено, – ответила я. – Ты свободен – от обета и от Бандура. – Мой язык будто налился свинцом; мне было больно ему лгать, но в то же время это оказалось проще, чем должно было бы. Меня охватило странное, холодное чувство. – Мы оба свободны.

Челюсти Эдана пошли желваками, пока он всматривался в мои глаза. Я заглушила свои эмоции, удивляясь, до чего легко было ничего не чувствовать, чтобы он не узнал правды. Он больше не обладал магией и не мог выявить ложь с помощью чар.

– Клянешься?

Швы, крепящие меня воедино, грозили разойтись. Я цеплялась за этот холод; он был необходим, чтобы защитить Эдана.

– Да, – спокойно ответила я.

Его лицо смягчилось. Он поверил.

– Если мы действительно свободны, тогда почему у меня такое ощущение, будто мы все равно не можем быть вместе? Почему та маленькая лавочка у океана, о которой ты мечтала, по-прежнему кажется такой далекой?

Раздался звук барабанов, лишив меня возможности ответить.

– Скоро прибудет шаньсэнь, – сказала я. – Тебе нужно идти. Император Ханюцзинь поймет, что больше не имеет над тобой власти. Он… он изменится.

Эдан не отступал.

– Пошли со мной.

О, как же мне хотелось! Но даже если бы я не врала насчет Бандура, я все равно не могла уйти. Иначе рискнула бы жизнью своей семьи, ведь император может узнать, что это я разрушила клятву Эдана. Я грустно покачала головой.

– Иди. Чем дольше ты задерживаешься, тем в большей опасности находишься.

Я видела, что это его не убедило, поэтому добавила:

– И я тоже.

Эдан открыл было рот, чтобы возразить, но я его оборвала:

– Здесь я в безопасности. Весь двор стоит на ушах от новости, что я женщина и создала платья Аманы. Это заинтригует шаньсэня и императора на достаточно долгое время, чтобы ты успел сбежать.

– Когда ты стала такой храброй, моя ситара? – Он взял мою руку и посмотрел на нее. – У тебя холодные руки, Майя.

– Это… последствие платья, – ответила я, отстраняясь. В горле возник тугой комок, и я с трудом сглотнула. Очередная ложь. – Прошу, ты должен уйти.

Эдан крепко держал меня за руку. Неотложность прощания усмирила его печаль и гнев от содеянного мной; он знал, что я права и у нас нет времени.

– Стереги платья. В них таится огромная сила, и они взывают к тебе. Без меня император ослабнет. Я больше не могу защищать Аланди. Но, возможно, ты можешь.

– Куда ты направишься?

– Искать источник магии, не зависящий от обета.

– Это… возможно?

– Чародеи рождаются с магией. Даже после разрушения клятвы какая-то ее часть остается с нами, просто мы не можем ее возродить. Но учителя рассказывали мне об освобожденном чародее в Агории, который все равно мог использовать магию. Если он еще жив, быть может, он мне поможет.

– Эдан, я желала, чтобы ты освободился, а не…

– И так я хочу использовать свою свободу, – ласково перебил он. – До тех пор, пока я не буду уверен, что ты в безопасности от Бандура – и Ханюцзиня, – я обязан найти способ уберечь тебя. И когда это произойдет, я вернусь и заберу тебя с собой. Теперь ты – моя клятва, Майя Тамарин. И тебе никогда от меня не освободиться.

Я прижала его руку к своей щеке. От нее по моему лицу распространилось приятное тепло, растапливая лед.

– Я знаю.

Эдан погладил меня по лбу.

– Да присмотрит за тобой Амана, пока я вновь тебя не найду.

Я выдавила слабый смешок.

– Мне казалось, ты не веришь в богов.

– Начал с недавних пор, – искренне ответил он. – Как и верить, что ты – лучшая надежда Аланди. – Эдан нагнулся и поднял наш ковер. – Возьми его. Если когда-нибудь окажешься в опасности, используй его, чтобы сбежать. И найти меня.

– Тебе стоило бы оставить его себе.

– Он больше меня не слушается.

В его голос закралась печаль, несмотря на попытки ее скрыть. Эдан прижал меня к себе и поцеловал. Грубо, страстно, словно пыл его любви изменит мое мнение и убедит пойти с ним. У меня перехватило дыхание. Я цеплялась за его шею, слушая ровное биение его сердца. Он пригладил мои волосы, а затем взял мое лицо в руки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Спасибо, что освободила меня, Майя.

– Береги себя, – прошептала я. – Помни, что отныне ты смертный. Не делай ничего глупого и поскорее возвращайся ко мне.

Его губы расплылись в легкой улыбке.

– Обязательно.

Эдан отпустил мою руку и, одарив прощальным поцелуем, ушел.

Мне хотелось расплакаться, но слезы все не шли и не шли. Сердце сковало льдом, сжимая его сильнее, словно готовясь сломать. Я отрешенно зашторила окна, позволяя комнате окунуться во тьму. Из храма слышался бой барабанов – знак того, что император пришел на утреннюю молитву, чтобы отпраздновать алое солнце. От звука вода в моей миске пошла рябью.

Я окунула в нее пальцы и умыла лицо.