Сплетая рассвет

После того, как Эдан забрал наших верблюдов, мы вывели их из города и разбили лагерь у небольшого пруда неподалеку от Самаранского привала. Он был неглубоким и кишел мухами, но я наполнила флягу до краев. Эдан предупреждал, что его чары на наших флягах не продержатся до конца путешествия по пустыне и пруд – наш последний надежный источник воды.

– Если не перестанешь хмуриться, это обеспокоенное выражение навеки останется на твоем лице, – заметил он, пока я сидела в позе лотоса и вырезала узоры для корсажа одного из платьев.

– Легко тебе говорить, – огрызнулась я. – Это же не тебе поручили невозможное задание угодить леди Сарнай. Могу поспорить, она считает дни до того момента, как сможет вынести мне смертный приговор.

– Что ж, император Ханюцзинь определенно не встретит меня с распростертыми объятиями в случае твоей неудачи. Я, как-никак, ослушался его приказа, отправившись с тобой.

Верно, а я вела себя как неблагодарная.

Я опустила воротник на колени.

– Я слышала, как тот торговец сказал, что его величество болен.

Эдан хрустнул костяшками – раньше я не замечала за ним такой привычки.

– Время от времени император Ханюцзинь предрасположен к заболеваниям. Ваши боги присмотрят за ним.

– Разве ты не должен вернуться, чтобы вылечить его?

– Что-то мне подсказывает, что он скорее зол, чем болен.

Я не понимала, что это значит, но напряжение в его голосе послужило мне предупреждением, что расспрашивать не стоит.

– Ну, спасибо, что пошел со мной.

– Поблагодаришь меня, когда сделаешь платья.

Я покачала головой.

– Я по-прежнему не верю, что их можно сшить. Боги живут в отдельном мире от нашего. Они не соприкасаются.

– За исключением магии, – исправил он меня. – Я не соврал, когда сказал, что платья Аманы можно сшить.

– Ты также сказал, что этого не стоит делать.

– Верно. Эти платья обладают великой силой – силой, которая не предназначена для мира смертных. Но хорошо, что ты сомневаешься. Возможно, именно это и сохранит тебе жизнь.

Я никогда не видела Эдана таким серьезным.

– Ты пытаешься запугать меня?

– Нет, – его мрачное выражение лица не изменилось. – Я хочу, чтобы ты поняла: у некоторых путешествий есть конец, но не у этого. Оно изменит тебя. Безвозвратно.

– Разве не все путешествия меняют нас?

– Это не одно и то же. – Он наклонился. – Я тоже однажды путешествовал за пределы звезд.

– И что ты нашел?

Его голос стал поразительно мягким:

– Что это только начало.

Эдан встал, чтобы уйти.

– Если когда-нибудь передумаешь и захочешь вернуться, только скажи. Я не стану возражать.

– В смысле – это только начало? – крикнула я ему в спину.

Но, разумеется, он не ответил.

Глава 19

На следующий день Эдан вновь был в хорошем расположении духа, как всегда, и, к моему облегчению, не вспоминал о вчерашнем разговоре. Мне не терпелось продолжить путь. Чем раньше мы закончим это путешествие, тем быстрее я вернусь во дворец, начну шить платья и освобожусь от тяжкого бремени в виде обеспечения мира в Аланди.

Верблюды двигались быстрее лошадей, да и ехать на них было куда приятней. Я даже не возражала против их запаха. К горбу нужно было привыкнуть, но моя верблюдица – которую я назвала Хризантемой, – была и вполовину не такой привередливой, как Тыква.

– Хризантема? – переспросил Эдан. Его стройный силуэт вырисовывался черным на фоне солнца. – Я назову своего Снежок. – Он указал на белый пушок над копытами верблюда.

– Как насчет Чума? – предложила я приторным голоском.

Губы Эдана изогнулись в улыбке.

– Дразнишь меня, а? Приятное новшество.

Я погладила Хризантему по небольшим ушкам в форме лепестков. Ее длинные ресницы медового оттенка затрепетали при моем прикосновении, сквозь щелочки ноздрей раздалось раздраженное фырканье. Я пристыженно села обратно. Хризантема шла в устойчивом ритме, поэтому я достала блокнот и начала рисовать эскиз для платья из солнца. Я помнила, как в детстве помогала маме придумать дизайн для фигурок Аманы дома, но шить платья с нуля было труднее, чем разукрашивать статуэтки. В легендах мало говорилось об их внешнем виде, не считая того, что юбка Аманы лучилась, как солнце. Этого было достаточно, чтобы начать воплощать некоторые свои идеи.

По мере продвижения в глубь Халакмарата по моей шее начал градом стекать пот. Я не была создана для пустынь, в отличие от верблюдов – или Эдана, как оказалось. Пока я страдала и жарилась под солнцем, на его гладкой бронзовой коже даже не выступила испарина.

Это заставило меня призадуматься. Как и я, Эдан постоянно держал сумку рядом с собой. Только его полнилась пузырьками и настойками с порошками и жидкостями, которых я не знала. Моя же была набита иглами и мотками. Полагаю, у каждого свое ремесло.

Я начала понимать, что цвет его глаз менялся в зависимости от настроения. Черные, как грозовые тучи, когда он зол. Желтые, когда он использовал магию – с круглыми, как полная луна, зрачками. Голубые, как небо над нами, когда он спокоен.