Сплетая рассвет

– За исключением ночи, – тихо сказала я.

– Да. Когда я ястреб, ты не можешь зависеть от меня, но я помогу, если смогу.

Думая о Вашире и остальных врагах, которых мы можем повстречать по пути, я решительно попросила:

– Научи меня орудовать кинжалом.

У Эдана он был при себе. Тот самый, который я видела в его комнате и в сундуке, с серебристыми ножнами и тонкой красной веревкой.

– У кинжала обоюдоострое лезвие, поскольку на самом деле это два оружия, – объяснил он. – Одна сторона используется против людей. Вторая сделана из метеорита и используется против… существ, которых, как я надеюсь, мы не повстречаем. Чтобы вытащить его из ножен, ты должна ухватиться за рукоять и произнести мое имя.

– Схватить рукоять и сказать «Эдан», – повторила я. – Довольно просто.

Он покачал головой.

– У чародеев много имен, иногда больше тысячи. Эдан лишь одно из них.

– У императора Ханюцзиня тысяча имен.

– Титулов. И тысяча – это преувеличение. Скорее около пятидесяти двух, и все они просто синонимы.

Я скептично скрестила руки.

– Но у тебя, всемогущего лорда-чародея, тысяча имен.

– Близко к тысяче, – признал он.

– Поверю, когда услышу их.

– Я бы не хотел, чтобы ты слышала все, – развеселился Эдан. – Некоторые из них довольно оскорбительны. И неправдивы.

– Неужели?

– Колдун, который питается глазами детей, – Энлай’наден. Ненавистный властитель зла – Кайлофелдал. И тому подобное.

– И какое из них позволяет вытащить кинжал?

Он помедлил, прежде чем ответить.

– Джин. Одно из моих первых имен.

– Джин, – повторила я.

– Всегда носи его с собой. – Он передал мне кинжал, так и не достав его из ножен. – Если кто-то нападет на тебя, быстрее всего будет перерезать глотку. – Эдан указал на свою шею, проводя линию. – Целься туда, где бьется пульс, а затем режь.

Когда мы были детьми, Финлей пытался научить меня драться. «Да от кого же мне защищаться?» – спросила я тогда.

Если бы я только знала. Я повторила движение Эдана.

– Или можешь пронзить их в грудь. Сюда. – Он накрыл мою ладонь сверху, чтобы мы вместе держали кинжал. Затем прижал острие к своей груди, маня меня ближе к себе. – Целься между ребрами, в легкие, а затем дерни вверх, к сердцу.

Я снова повторила его движения, но Эдан не выпустил мою руку. Его сердце билось под моей ладонью. Пульс участился, почти совпадая с моим.

Второй рукой он нашел мою талию и наклонился, пока мы не оказались так близко, что я ощутила его теплое дыхание на своем носу.

Затем Эдан легонько задел своими губами мои. Я закрыла глаза. Я ничего не слышала: ни симфонию леса, ни нетерпеливый топот лошадей позади нас.

Секунда. Две. Мое сердце сжалось от предвкушения.

А затем… Эдан отпустил мою руку.

Мои глаза распахнулись, и затаенный вдох вышел из меня единым порывом.

– Что…

– Уже поздно, – внезапно сказал он, опуская кинжал, чтобы тот больше не находился между нами. – Неплохое начало, но на сегодня хватит.

Я закрыла рот, чувствуя себя обманутой и удрученной. Я могла поклясться, что он собирался меня поцеловать. И чувствовала, что он этого хотел.

– Ты наверняка хочешь искупаться. Пойдем, я найду тебе место получше.

Я молча последовала за ним, пнув ногой грязь, когда он отвернулся.

Какой сложный, сложный юноша.

Глава 24

Большая Пряная Дорога огибала Лунные горы и сужалась до извилистой тропы, которая шла сквозь чащу леса, окружающего горный хребет. Чем дальше мы заходили, тем холоднее становился воздух, и когда я подняла взгляд, то увидела снег на некоторых вершинах гор.

Я достала ботинки, напевая себе под нос, пока Опал шла трусцой по дороге, и проверила свою работу с прошлой ночи. Спустя какое-то время поняла, что это мелодия, которую часто насвистывал Эдан.

При его чародейском слухе он меня, разумеется, услышал. Посмеявшись, юноша поравнялся со мной, чтобы мы ехали бок о бок.

– Хорошая песня. Довольно заразительная, как по мне.

Я не была готова поддерживать с ним разговор. С тех пор как он чуть меня не поцеловал, атмосфера между нами накалилась. Стала другой.

Я пришпорила Опал, чтобы оторваться вперед.

– Не скачи под солнцем, – крикнул Эдан мне в спину. – Твои веснушки множатся!

Я сердито оглянулась на него.

– Ты в точности знаешь, как угодить девушке!

Но я все же направила Опал в тень, проклиная Эдана себе под нос и свое колотящееся сердце. Как же его насмешки меня раздражали! Но еще заставляли мой пульс биться чаще, а щеки – гореть огнем. Шутки Финлея и Кетона никогда так меня не задевали.

Эдан нагнал меня, выглядя серьезнее, чем раньше.

– Ты расстроилась, Майя? – Он выдавил слабую улыбку. – Я пошутил насчет твоих веснушек. Мне они очень нравятся. Каждая из них.

Его глаза были слишком голубыми. Я отвернулась и попыталась подобрать нужные слова.

– Почему тебе так нравится мучить меня?

Эдан замолчал на долгую секунду, а затем, демон его побери, недоуменно заморгал.

– Мучить?

Как он может быть таким тугодумом?!

Весь день на моем языке крутилась тугая катушка слов, и теперь я не могла смотать ее обратно.