Сплетение (ЛП)

Последний танец, сплетение*, был любимым у Азалии. Она надеялась, что ее пригласит лорд Брэдфорд, но к тому времени он уже ушел, и взамен она стояла в танцевальной позиции с мистером Пенбруком — молодым, довольно вспотевшим джентльменом, который, казалось, не мог поверить своей удаче. Оставшиеся гости сомкнулись кольцом, наблюдая, как Азалия и мистер Пенбрук держали концы длинного шарфа.

*('Entwine' в переводе с англ. "сплетать". прим.перевод.)

Заиграла музыка и...

Хлопнула дверь.

Двери танцевального зала рикошетом распахнулись. Гости вздрогнули, музыканты затихли.

Это был Фейрвеллер.

— Бал окончен! — заявил он, шагая к ближайшему окну.

От присутствующих послышались вежливые возражения.

— Министр, что вы делаете? — спросила Азалия, выходя из позиции.

Фейрвеллер не ответил. Он взял кочергу с каминной подставки, чтобы расцепить у потолка веревки, удерживающие портьеры в виде арок. Ткань рябью опустилась на пол, пряча за собой покрытые инеем окна.

— О нет! — произнес один из старых парламентеров. — Это что? Снова нашкодили маленькие принцессы? Хо-хо! Вы заглядывали в люстры?

Некоторые гости хихикнули. Азалия покраснела.

— Если нужно, мы поможем искать, — сказала одна из дам. — В прошлом году они едва не замерзли насмерть.

— Мне нужно, чтобы все разошлись по домам. — Фейрвеллер шагнул к другому окну, чтобы также зашторить его. — Если вы не возражаете.

Гости повернулись к Азалии, щеки ее горели.

— Министр, — начала она.

Их взгляды встретились, пересекая зал. Что-то застыло в железных серых глазах Фейрвеллера, что-то непонятное Азалии, но это поколебало ее решительность. Она отпустила конец шарфа.

— Хорошо, — сказала она. Затем обратилась к гостям, — спасибо вам всем за то, что пришли. В следующем году у нас... определенно будет бал с традиционным завершением.

Ее речь вызвала смешки и редкие аплодисменты. Пока Фейрвеллер продолжал занавешивать окна вдоль всей стены, Азалия проводила каждого присутствующего до двери, помогла музыкантам запаковать инструменты и пожелала всем веселого праздника на прощание.

Когда все ушли бальный зал показался таким пустым.

— Вам не стоило все вот так обрывать, — сказала Азалиия, — вечер уже почти закончился.

Фейрвеллер задрапировал последнее окно.

— Ваши сестры, мисс Азалия.

Азалия вздохнула. Очередное фиаско. Опять Король будет сердиться, как в прошлом году, кушать придется в спальне и никаких уроков танцев, по крайней мере, целую неделю. Уставшая Азалия повела Фейрвеллера к елкам. Он отодвинул одну из них в сторону, царапая подставкой мраморный пол, и увидел девочек.

Они спали, прижавшись друг к другу, как детеныши лебедей, усыпанные пустыми чашами из-под пудинга и ложками. В качестве одеял они использовали широкие тканевые гирлянды и выглядели по-ангельски. Совсем на них не похоже.

Не двигаясь, Фейрвеллер уставился на них. Он открыл было, рот, но потом закрыл его. Он закрыл глаза, потом открыл. Затем резко развернулся и зашагал по танцполу, на ходу отбрасывая в сторону кочергу. Она со звоном покатилась по мрамору. Премьер-министр ушел, захлопнув за собой двери.

Замерцали лампочки на люстре.

— Это было странно. — Азалия удивленно посмотрела ему в след.

Она повернулась к охапке спящих девочек. Повсюду были разбросаны шали, ярко окрашенная вата, шелковые елочные украшения. Она улыбнулась и вдруг поняла, что безумно хочет спать.

— Проснись! Проснись! Проснисьпроснисьпроснисьпроснись!

Азалия застонала, чувствуя, как десять пар рук пихают ее, пытаясь разбудить. Она настолько устала прошлым вечером, что даже не дошла до кровати. Вместо этого она уснула прямо в бальном зале со своими сестрами, используя елочные гирлянды как подушку.

— Остановитесь, остановитесь, стоп, — простонала она. — Вы даже не представляете, как пуговицы этого платья впиваются в позвоночник.

— Бедная малышка Азалия, — говорила Брэмбл, ярко рыжие волосы запутанным клубком лежали на ее коленях, — бедная маленькая крошечная малюсенькая малышка.

— Уже Рождество, Лия, — сказала Флора. — Рождество!

— У нас будут апельсины!

— И колбаски!

— И, и, и даже книги от Короля!

— Рождество! Рождество! Рождество!

— Я знаю! — ответила Азалия, когда девочки помогали ей подняться. Она вытащила елочное украшение, застрявшее в ее волосах. Бальное платье мешало ей двигаться — Помедленнее! — запротестовала она. — Я едва хожу!

Крича от дьявольского восторга, девочки с умопомрачительной скоростью помчались в комнатку, где, как они ожидали, будут рядами расставлены на столе все их подарки и апельсины. Азалия, спотыкаясь, едва поспевала за ними через холл и створчатые стеклянные двери. Прибыв последней, она увидела сестер, они столпились вокруг стола и таращились на него широко открытыми глазами.

На столе ничего не было.

Фейрвеллер стоял спиной к ним в другом конце комнаты, рассматривая шторы, покрывающие стеклянные стены.

— Наши апельсины, — произнесла Айви*, изумленно глазея на стол.

*("Ivy" — в переводе с англ. "плющ". прим. перевод.)

— Наши книги, — послышалось от Евы.

— Вот блин! Наш переполох! — предположила Брэмбл.