Сплетение судеб

– Склоняюсь перед мудростью вашего сиятельства, – льстиво хихикнул губернатор, выслушав графа. – Сам знаю, что слова ваши правильны. Пусть Пугатшофф остаётся тем, кто он есть – бунтовщиком и самозванцем, а правильнее сказать – ничем! Барон Билов сумеет «растолковать» изменникам-казачишкам, кто хозяин в губернии и чьи приказы им следует исполнять. Они же шайка разбойников, только и всего. А их намерения – погулять, попить, пограбить! И мой разговор с воровским сбродом будет недолог. Без особого труда мы сметём с лица земли всю эту нечисть!

– Ого-го, полегче, Иван Андреевич! – остановил его задетый за живое граф Артемьев. – Говорите «сметёте нечисть»?! Отлично! Я тоже за разгром войска бунтовщиков. – Он оглядел собравшихся. – Вот именно, господа, не шайку, а войско, которое с каждым днём всё разрастается. Казаки – отличные воины, а именно они составляют основной костяк войска Пугачёва.

– Да мы! Да вы… – Билов вскочил, судорожно теребя эфес своей роскошной шпаги.

– Пока не уберём Пугачёва, бунт будет разрастаться! – отрезал граф. – И если не примете меры немедленно, скоро «Вильгельмьян» появится у стен Оренбурга!

– Всё, всё, всё! Успокойтесь, господа! – замахал руками губернатор. – Не будем же себе портить настроение из-за таких пустяков.

– И это вы называете пустяками? – побагровел граф.

– Вот именно, пустяками, – заулыбался растерянно губернатор, с опаской посмотрев на него.

– Тогда для чего вы меня сюда позвали? – загремел Александр Прокофьевич, позабыв о правилах приличия. – Чтобы пустяки выслушивать?

– Нет, нет, нет, ваше сиятельство, – поспешил с заверениями губернатор, с лица которого сползла улыбка. – Александр Прокофьевич, и вас, господа, – он скользнул взглядом по озабоченным лицам офицеров, – пользуясь случаем, я приглашаю вас сегодня на праздничный ужин, который устраиваю в честь… Впрочем, какая разница, в честь чего я его устраиваю.

* * *

Шагая в направлении шляпного салона, граф Артемьев с раздражением думал: «Какая же пустышка этот жалкий человечишка Рейнсдорп! Как не повезло Оренбургу, что на должность губернатора назначен такой непроходимый тупица! И куда только смотрели в Петербурге, назначая хронического идиота на такую ответственную должность? И как мудр оказался король Людовик Пятнадцатый, сделав беспроигрышную ставку на Оренбург и бездарность губернатора! Наверное, более подходящего места для бунта нигде более в России не сыщешь!»

Придя домой, Александр Прокофьевич выдворил слуг из своей комнаты, откупорил бутылку вина и задумался.

Откуда у Пугачёва деньги на ведение войны, он знал. И тех, кто ввозил эти деньги в Россию, он знал тоже. Но как самозванцу удалось взбунтовать и сплотить вокруг себя казаков? И кто мог надоумить Пугачёва назваться умершим императором? На эти вопросы он не знал ответа. И это угнетало теперь его не меньше, чем судьба дочери и сына.

Александр Прокофьевич налил в бокал вина и выпил. Мысли о Пугачёве так и не покидали его головы.

Решиться на такой размах сам Пугачёв отважился бы едва ли! Значит его кто-то на то подтолкнул! Допустим, что это сделали французы. Они же его и финансируют. Но на что надеется Людовик? Какой такой его интерес в этом бессмысленном, но кровавом бунте? Что связывает интересы Франции с самозванцем, которому никогда не победить армию императрицы?

Вопросов, на которые граф не находил ответа, становилось всё больше и больше. Александр Прокофьевич вдруг понял, что тупеет, а потому налил в бокал ещё вина и выпил.

«Франция – союзница Турции, – пробилась более-менее здравая мысль, – а Россия с Турцией ведёт войну! Так вот где собака зарыта! Так вот для чего понадобился союзничкам этот бунт! Чтобы оттянуть часть войск императрицы на подавление бунта и обеспечить Турции победу!»

Граф Артемьев отдал изрядную дань французскому вину. Лицо его пылало, глаза горели. В скверном расположении духа он вскочил на ноги. Открыв дверь в коридор, он громко позвал:

– Демьян! Эй, Демьян! Где ты, каналья?

Слуга немедленно отреагировал на зов барина. Вбежав в дверь, он отвесил низкий поклон и замер в ожидании приказа.

– Где тебя носит лихоманка, Демьян? – с укором в голосе спросил граф.

– Дык, посетителя выпроваживал.

– Какого ещё посетителя? – удивился Александр Прокофьевич.

– А кто его знает, – пожал могучими плечами Демьян. – Постучал какой-то проходимец и вас видеть напрашивался.

– Так чего же ты меня не спросил – желаю я его видеть или нет? – сдвинул брови граф, недовольно глядя на слугу.

– Дык…

В дверь постучали.

– А он и не ушёл, видать, – улыбнулся облегчённо Демьян. – Что, позвать али как, Ляксандр Прокофьевич?

– Давай зови, – велел граф, поворачиваясь. – Я буду ждать, как и всегда, в холле.

Как только он присел в кресло, дверь открылась и в комнату вошёл закутанный в плащ молодой человек. Когда он снял треуголку и отвесил лёгкий поклон, Александр Прокофьевич печально ухмыльнулся:

– К чему такой маскарад, поручик? Или вы считаете, что открытый визит ко мне может причинить ущерб вашей репутации и карьере?