Сплетенные судьбами

- А те книги, что ты взял из пещеры фермеров? – интересуется она.

- И их тоже, - продолжаю я. – Найду для них подходящее место, пока буду идти вдоль реки, – я прерываюсь. – Я могу спрятать и твои вещи, если захочешь. И уверяю тебя, ты их получишь обратно.

- Тебе не слишком тяжело будет все это нести? – беспокоится она.

- Нет, - отвечаю я.

Она отдает мне пробирку и тянется в сумку за кипой бумаг, прихваченных ею из пещеры. – Знаешь, я не написала ни одну из тех страниц, - в ее голосе слышится мука. - Но когда-нибудь напишу, – она поглаживает ладонью мою щеку. - Остальная часть твоей истории, - говорит Кассия. – Ты расскажешь мне ее сейчас? Или когда я снова увижу тебя?

- Моя мама, - начинаю я. – Мой папа. – Я прикрываю глаза, пытаясь найти слова для объяснения. То, что я говорю, не имеет никакого смысла. Просто строка из слов –

Когда погибли мои родители, я ничего не сделал

Я хотел сделать

Я хотел сделать

Хотел сделать

- Что-нибудь, - мягко заканчивает она. Она снова берет мою ладонь, переворачивает ее, разглядывая беспорядочную сеть царапин, краски, грязи, которую даже дождь не смог смыть. – Ты прав. Всю свою жизнь мы не можем сделать ничего. Но, Кай, ты все же сделал кое-что, когда умерли твои родители. Я помню ту картинку, что ты нарисовал для меня в Ории. Ты пытался сберечь их.

- Нет, - мой голос срывается. – Я оставил их лежать на земле и убежал.

Она обвивает меня своими руками и шепчет на ухо. Слова, предназначенные только для меня, - поэзия из звуков я тебя люблю – согревают меня среди холода. С их помощью она возвращает меня из пепла и пустоты обратно в плоть и кровь.

Глава 50. Кассия

- Не уходи безропотно во тьму, - шепчу я ему, в последний раз.

И Кай вдруг улыбается, такой улыбки я никогда раньше не видела. Улыбка дерзкая и беззаботная, которая может повести за ним людей и в огонь и в воду. - За это не волнуйся, - отвечает он.

Я прикасаюсь к нему, пробегаю кончиками пальцев по векам, нахожу его губы, прижимаюсь к ним своими губами. Покрываю поцелуями скулы. Его соленые слезы напоминают мне о море, у которого нет берегов.

Он ушел, затерялся меж деревьев, а я остаюсь в реке, и больше нельзя терять времени.

- Делай, как я говорю, - Инди пихает мне в руки весло, перекрикивая шум воды, стремительно движущейся рядом с нами. - Если я скажу лево руля, начинаешь грести с левой стороны. Если скажу право руля, гребешь справа. Если скажу - пригнись, так и сделаешь, - луч ее фонаря слепит мне глаза, и я вздыхаю с облегчением, когда она отворачивается к носу лодки. По щекам текут слезы от недавнего прощания и яркого света.

- Давай, - командует Инди, и мы вместе отталкиваем лодку от берега. Мгновение мы сидим, замерев, а потом течение находит нас, толкает вперед.

- Право руля, - выкрикивает Инди.

Беспорядочно кружащиеся снежинки усыпают наши лица, пока мы мчимся, маленькими белыми звездочками облепляют стекло фонарей.

- Если мы вдруг перевернемся, держись рядом с лодкой, - выкрикивает в мою сторону Инди.

Она видит перед собой ровно настолько, чтобы успеть быстро крикнуть, принять быстрое решение; она так сортирует дорогу, как мне никогда не суметь: брызги на лице, сверкающая серебром вода, черные ветви, цепляющие нас с берегов, обломки деревьев, вырастающие перед нами из центра стремительного потока.

Я копирую ее, следую за ней, тенью повторяю ее ходы. И удивляюсь, как вообще могло Общество поймать ее в тот день в океане. Она Лоцман, на этой реке, сегодня ночью.

Часы или минуты пролетают незаметно, есть только изменения воды, изгибы течения, выкрики Инди и всплески весел, когда мы перекидываем их из стороны в сторону.

Я поднимаю глаза наверх, осознавая, что надо мной что-то происходит; наступает та часть ночи, когда еще темно, но уже кажется, что эта темнота постепенно стирается по краям горизонта. Я упускаю тот момент, когда Инди кричит право руля, и вот мы переворачиваемся и падаем, падаем в стремительный поток.

Черная холодная вода, отравленная сферами Общества, накрывает меня с головой. Я ничего не вижу, зато чувствую все, ледяную воду, дрейфующие стволы деревьев, больно избивающие меня со всех сторон. Это момент моей собственной смерти, и вдруг что-то иное хватает меня за руку.

Держись рядом с лодкой.

Мои пальцы скребут по обшивке, я нащупываю какой-то выступ, хватаюсь за него и выталкиваю себя на поверхность. Вода горькая на вкус; я выплевываю ее и прижимаюсь теснее.

Я внутри лодки, захваченная в ловушку под ней и спасенная в воздушном пузыре. Что-то царапает мне ногу. Фонарь потерялся.

Я как будто в Каверне, пойманная, но живая.

- Ты сможешь, - сказал в тот раз Кай, но сейчас его нет рядом.

Я неожиданно вспоминаю день, когда увидела его впервые, тот день возле чистого голубого бассейна, когда они вместе с Ксандером нырнули под воду, но не утонули.

Где же Инди?

Что-то ударяет лодку в бок, и вода становится тихой.