Сплетни нашего городка

– Он тебе нравится? Ты ему нравишься? Вы ходите на свидания? – сыпала вопросами Летти.

– Спокойно. Да, мне нравится Рик, но как друг. Не знаю, нравлюсь ли я ему, и мы уж точно не встречаемся. Я здесь всего неделю. Это было бы слишком быстрым развитием событий, – ответила Дженни Сью.

Надин захлопала в ладоши.

– Ты проиграла. Гони два доллара.

Летти вытащила из сумочки две ветхие долларовые купюры.

– Я отыграюсь к концу дня.

– Может, и так, но эти денежки теперь мои.

– Это настоящие деньги? – спросила Дженни Сью.

– У нас около десяти таких банкнот, это наш резерв на сплетни. Мы пользуемся этими купюрами уже почти полвека, – ответила Летти.

Дженни Сью выронила обе книги, что держала в руках.

– Вы меня разыгрываете, да?

– Правда и только правда. – Летти подняла вверх два пальца. – Клянусь на Библии моей мамы. Мы бы не стали лгать нашему другу.

– Значит, вы считаете меня своим другом, даже несмотря на то что все эти годы враждуете с Уилширами? – спросила Дженни Сью.

– Дорогая, ты – Бейкер, и мы любили твою бабушку Веру, так что да, ты наш друг.

– И, поскольку ты наш друг, – Надин понизила голос до шепота, – когда пришельцы все-таки найдут способ проникнуть к нам через твой навороченный телефон, мы тебя защитим. У меня в доме бетонный погреб, полный консервированных овощей и фруктов. Там же две старые двухъярусные кровати и тысяча патронов к моим ружьям. Думаю, мы сможем продержаться какое-то время.

– Спасибо вам. Это развеет мои страхи. – Дженни Сью отвлеклась от работы и заключила старушек в объятия.

* * *

Хотя Рик обычно избегал зеркал как чумы, особенно когда снимал рубашку, в то утро после душа он рискнул подойти к одному из них и позволил себе предаться воспоминаниям о роковом дне в своей жизни. Он и другие рейнджеры получили план боевого задания и упаковали снаряжение. Все ребята были суеверны, как бейсболисты, и у каждого имелись свои приметы. Рик взял себе за правило складывать всю амуницию в походный рюкзак и три раза его распаковывать и собирать заново, чтобы убедиться, что ничего не забыл. После этого он застегивал молнию, расстегивал и снова застегивал. Затем проверял оружие и дважды пересчитывал патроны. Наконец он целовал свой жетон и тогда был полностью готов к выходу.

В то утро он не изменил своим привычкам, но, пока собирался, думал только об отце. Накануне вечером они с Крикет общались по «ФейсТайм», и она рассказала ему, что отец сильно сдал в последнее время и уже после обеда заметно уставал. Всю свою жизнь он работал в поле – сильный как бык, – и, когда ему стало трудно вкалывать с утра до ночи, это не могло не насторожить. О том, что у отца рак, узнали, пока Рик лежал без сознания в госпитале.

Рик потрогал шрамы на груди и боках и повернулся посмотреть на самый большой – тот, из-за которого ему пришлось заново учиться искусству ходьбы.

– Ни одна женщина не захочет видеть такое, – пробормотал он.

Его бригада выполнила задание и пробиралась к вертолету, вырываясь из-под обстрела, когда он услышал щелчок. У него не было времени принять решение о том, стоит ли делать следующий шаг. В следующее мгновение до него дошло, что он парит в воздухе.

Двое друзей схватили его под руки и затащили в вертолет, а потом он отключился. Очнувшись, он догадался, что жив, потому что испытывал нестерпимую боль. Его лучший друг спал на стуле рядом с больничной койкой и, когда Рик застонал, резко проснулся и побежал за медсестрой. Хорошей новостью стало то, что он не погиб. Плохая новость заключалась в том, что ему пришлось провести несколько месяцев в реабилитационном центре, после чего его признали негодным к военной службе.

Громкий голос Крикет вернул его из прошлого в настоящее, когда она крикнула из гостиной:

– Тебе лучше поторопиться. Ровно через пятнадцать минут ты должен быть в библиотеке, чтобы забрать букмобиль.

– Да, сэр. Слушаюсь, сержант, – отозвался он.

– Я не в духе. Не дерзи мне, – огрызнулась она в ответ.

Он второпях натянул джинсы и футболку, зашнуровал кроссовки. Потом схватил книгу, которую читал, и запихнул ее в рюкзак вместе с бутылками воды и остатками печенья с арахисовым маслом, которое Крикет испекла несколько дней назад.

– Продержишься до вечера? – спросил он.

– Вполне может быть. Мне ничего не остается, кроме как сидеть здесь сиднем. Радует хотя бы то, что сейчас лето и Элейн может нанять старшеклассниц на мои смены. Она уже два раза звонила сегодня утром, узнавала, как я себя чувствую и не нужно ли мне чего.

– Здорово. Продолжай делать ледяные компрессы и не забывай принимать лекарства, как сказал доктор. Дженни Сью придет сегодня вечером, так что у тебя будет компания.

Выходя за дверь, он слышал, как она ворчит.