Сплетня

До переезда сюда я строила разные планы насчет того, как обдеру стены и покрашу все в белый цвет, пока не определюсь с цветовой гаммой. Но теперь, когда я действительно живу здесь, ремонт собственными руками кажется невыполнимой задачей. Майкл, вероятно, не отказался бы мне помочь — возможно, он ждет, что я попрошу об этом, — однако какая-то часть меня хочет, чтобы я справилась со всем самостоятельно. Я должна доказать, что могу. Тэш называет это упрямством.

Майкл смеется:

— Может, твое подсознание подсказывает тебе не пускать здесь корни? Флинстед не очень-то меня вдохновляет.

— Да что ты знаешь? — фыркаю я. — В этом городке есть тайны, которых ты даже представить не можешь!

Майкл хмыкает:

— Дай угадаю! Миссис Бэйж из бунгало «Блэндлендс» рассказала на исповеди, что в 1973 году вступила в любовную связь с гробовщиком и родила от него ребенка?

Я шлепаю его по бедру:

— Вот дурак!

Он вечно насмехается над жизнью в маленьких городках.

— Или бригада садовников «Флинстед-в-цвету» наконец призналась в партизанской тактике обрезки розовых кустов своих ближайших конкурентов?

— Ну хорошо, а что ты скажешь на это? — Я решаю немного его осадить. — Салли Макгоуэн, известная детоубийца, живет во Флинстеде!

Майкл резко поворачивается ко мне лицом:

— Откуда ты узнала?

— От некоторых мамаш в школе. Да что такое? Неужели ты готов всерьез в это поверить?

— Нет, конечно. Но это все равно интересный материал, не так ли?

Он тянется к своему телефону, и я дергаю его за курчавые черные волосы на груди. Он как терьер в погоне за крысой, когда речь заходит о сенсациях. Сказываются долгие годы сотрудничества с бульварными газетами.

— Нет смысла копать, — говорю я ему. — Есть судебное предписание, запрещающее прессе публиковать о ней какую-либо информацию.

— Я знаю, — отзывается он, уже уткнувшись в Интернет. — Мне просто интересно, вот и все.

Глава 5

Утро понедельника всегда трудное. Альфи потребовалась целая вечность для принятия того факта, что долгие летние каникулы и беззаботные деньки на пляже закончились и что да, он действительно должен ходить в школу, даже если теперь это совсем другая школа. Без прежних обидчиков. Но утро понедельника после выходных, проведенных с отцом, — тяжелее вдвойне.

— У меня очень болит живот! — заявляет он, обхватывая себя за бока и изображая такую муку, что мне приходится втянуть щеки, чтобы не расхохотаться.

— Хм. Может, мне стоит позвонить бабушке и отменить наше вечернее чаепитие? Какая досада. Кажется, она приготовила бисквит с заварным кремом.

Альфи морщит лоб. По-моему, ему становится гораздо лучше прямо на глазах.

Мэдди машет нам, когда мы спешим через игровую площадку, преодолевая встречный поток родителей. На ней куртка с меховым воротником и коричневая шляпка-клош, плотно надвинутая на лоб, как у героини романа Агаты Кристи. Мэдди прижимает к груди пачку фотографий. Сквозь целлофан я вижу лицо ее внучки. Черт побери! Совсем забыла, что в школу приходил фотограф, а я опять оставила дома свой бланк заказа. Надеюсь, что не слишком с этим задерживаюсь. Цена кажется мне несуразно завышенной, но я не могу не выкупить снимки. Поразительно, как мало я теперь зарабатываю, уехав из Лондона.

— Ты сегодня припозднилась, — говорит она, сияя глазами и улыбаясь.

— А, ну да. — Я кидаю взгляд на Альфи. — Кое-кого пришлось немного уговаривать.

— Ты не будешь против, если я дождусь тебя у ворот? — спрашивает Мэдди. — Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

К тому времени, когда я присоединяюсь к ней, большинство других родителей и воспитателей уже разошлись.

— Что случилось?

Мэдди вздыхает и оглядывается через плечо:

— То, что ты рассказала нам в Книжном клубе, о сплетне, которую слышала…

У меня замирает сердце.

— Это просто глупая болтовня, Мэдди. Я бы не забивала этим голову.

— Ну, в этом-то все и дело, — продолжает она, понизив голос почти до шепота. Настойчивого шепота. — Я не считаю, что это обычная глупая болтовня. Мне кажется — в этом что-то есть!

— С чего ты так решила?

Мэдди наклоняется чуть ближе:

— Я разговаривала со своей подругой по пилатесу. Она бывший сотрудник надзорной службы и знает много самого разного.

Я подавляю готовый вырваться стон.

— Она сказала, что таких людей часто поселяют в местах, подобных Флинстеду. В заурядных маленьких городках, на которые никто особо не обращает внимания. Иногда им позволяют сохранить свое первое имя, или, по крайней мере, прежние инициалы. Чтобы они сами не путались.

Я по возможности незаметно смотрю на часы. Мэдди просто прелесть, правда, но я должна быть на работе через десять минут.

— Продолжай, — обреченно говорю я.

— Она сказала, что им иногда помогают открыть собственное дело. Им легче оставаться незаметными, если они работают на себя. — В глазах Мэдди появляется блеск. Она явно наслаждается этим: возбуждением, вызванным сенсационными слухами, и собственным участием в шумихе.