Сплит (ЛП)

— Бл*дь, да. — Его толчки ускоряются, и все становится безумным. Руки сжимаются, ногти впиваются, и когда он дергает мою голову в сторону, то шепчет на ухо:

— Я люблю тебя, Шайен.

Как будто наши тела созвучны, мой оргазм пронзает меня за несколько секунд до того, как он толкается в последний раз и стонет в мою шею. Мы держимся друг за друга, тяжело дыша сквозь пар, наши сердца колотятся о ребра.

Он наклоняется так, что его рот оказывается у моего уха.

— Я твой. С этого момента тебя ничто не коснется. Я никогда никому не позволю причинить тебе боль.

— И я никогда не позволю никому причинить тебе боль, Гейдж.

С дрожащим выдохом его тело замирает.

— Спасибо, — шепчет он, и его мышцы расслабляются, а мертвая хватка на мне ослабевает. После нескольких глубоких вдохов он отстраняется, моргает, и застенчивая улыбка появляется на его губах. Но даже в этом есть немного дерзости.

Я хихикаю и обхватываю его челюсть.

— Привет, Лукас.

Он прижимается своим лбом к моему.

— Я скучал по тебе.

Мои глаза устремляются туда, где соединяются наши тела.

— Не думаю, что я смогу подойти еще ближе.

Он смеется, и звук окутывает меня любовью.

— Давай обсохнем. Хочу, чтобы ты вернулась в мою постель.

Он ставит меня на ноги и избавляется от презерватива, прежде чем протянуть полотенце и заключить меня в свои объятия. Мы вытираемся и забираемся в его постель голыми, обнимая друг друга и прижимаясь нос к носу.

— Ты сменил простыни. — Они темно-серые и пахнут мылом.

Он краснеет.

— Выбросил старые. — Он пальцами крутит длинную прядь моих волос, и выражение его лица становится серьезным. — Я собираюсь выполнить миссию своей жизни — сделать тебя счастливой, Шай. — Он пытается скрыть это, но я вижу страх в его глазах. — Я сделаю все, что потребуется. Терапия, лекарства, что угодно…

— Ты и так провел большую часть своей жизни, пытаясь заслужить любовь женщины.

— Нас нелегко полюбить.

Не слова разбивают мое сердце, а то, как он это говорит, как будто это истина. Цепляясь пальцами за его подбородок, я заставляю Лукаса посмотреть мне в глаза.

— Для меня никогда не было ничего проще, и я не собираюсь усложнять это для тебя, Лукас. Достаточно просто быть с тобой.

Он пожимает одним плечом.

— Я сломлен. Сплит. И никогда не буду нормальным.

— Знаю, что не всегда будет легко, но я не хочу тебя менять. Люблю тебя таким, какой ты есть, и именно тебя я хочу. Ты никогда не давал себе свободы просто быть собой. Тебе больше не нужно скрывать, кто ты, Лукас. Никогда больше. Особенно от меня.

— Я тебя не заслуживаю. — Он моргает, и его взгляд фокусируется прямо над моим плечом, прежде чем вернуться ко мне. — А вот он довольно самонадеян, не так ли?

— Он — идеальное инь для твоего ян.

Его губы касаются моих.

— Ты предпочтешь… — еще один поцелуй. — Оставить Пейсон и следовать за своими мечтами? — его язык погружается в мой рот, и я открываюсь ему, пробуя на вкус его опасения, уязвимость, но целую его со страстью, которая, надеюсь, развеет все его опасения. — Или… — он целует кончик моего носа. — Бросить все это ради парня, который ни к чему не стремится?

— Хм… — я постукиваю себя по подбородку. — Отъезд из Пейсона означает уход от всех, кого я люблю, и мне не нужно далеко ходить, чтобы осуществить свои мечты, потому что все они связаны с мужчиной, который сейчас находится рядом со мной.

Его глаза закрываются.

— Шай…

— Поэтому я выбираю остаться в Пейсоне и строить свое будущее с мужчиной, которому принадлежит мое сердце. — Он не отвечает, но задумчиво наблюдает за мной. — Так что? Что скажешь? Сможешь ли ты жить с этим?

— Мы сможем.

Глава 41

Шайен

Я потею, но не потому, что мне жарко. Черт возьми, это почти невозможно, с учетом того, что в коридорах больницы работает кондиционер на 16 градусов.

Я нервничаю. Покидаю этим утром теплые объятия Лукаса и отправляюсь домой только для того, чтобы узнать, что Сэм спрашивает обо мне. Не имея возможности дозвониться до меня по мобильному, ее мама звонит моему отцу — ааа, и внезапно нам снова стало по восемь лет — чтобы попросить меня зайти к ней, как только смогу.

И вот я здесь, стою в коридоре, набираюсь смелости встретиться лицом к лицу со своей старой лучшей подругой и полностью ожидаю ее ненависти. Видимо, именно это обычно чувствуют перед расстрелом.

Мой желудок сжимается, когда я думаю обо всех причинах, по которым она должна презирать меня, в конце концов, пусть и не специально, но именно из-за меня в ее жизни появляется Тревор. Гнев Сэм вполне оправдан. Я приму свое наказание как хорошая девочка и пойду дальше.

Встряхиваю руками, чтобы восстановить кровообращение, и расправляю плечи, готовая покончить с этим и вернуться к Лукасу.

Открываю дверь, и меня встречает поток солнечного света через окно, писк кардиомонитора и тот странный запах, который бывает в больничных палатах — какая-то смесь отбеливателя и крови.