Сплоченность

Вопросов было много, и на все он ответил, ничего не сказав только о Наде и Поддубном.

Утром разведчики обнаружили на родниковском большаке адъютанта Поддубного. Он был убит. А где же сам Поддубный? Одни думали, что фашисты его убили, а тело спрятали. Другие говорили, что он, видимо, захвачен в плен.

— Так как же с Поддубным? — опять спросил Погребняков, когда Злобич умолк. — Узнали о нем что-нибудь?

— Кабы узнали, сказали бы, — не выдержал командир отряда Калина. — Почему у тебя, Погребняков, терпения нет?

— Ты бы наведался в наш лагерь, понял бы, — спокойно отвечал Погребняков Калине и, переведя взгляд на Злобича, продолжал: — Рядом с моим лагерем — поддубновцы. Поглядели бы вы, что у них делается. Готовы на все, только бы разыскать своего командира. Ну, и моих хлопцев разобрало, шумят, просятся на поиски Поддубного, проходу не дают. А что я могу им сказать?

— Как это что? — удивленно переспросил Злобич. — Командование соединения приняло меры к розыску. Вот и разъясни, дисциплины потребуй от горячих голов. Скажи, что не их одних тревожит судьба Сергея.

Разговор закончился, и командиры заторопились к себе в отряды и роты, — нужно было спешно и тщательно подготовиться к выходу на боевое задание. Злобич в задумчивости постоял некоторое время на месте, затем позвал Сандро:

— Седлай коней. Поедем в штаб соединения.

В штабе он хотел уточнить некоторые детали намеченного налета на железную дорогу и, кроме того, надеялся узнать от разведки что-нибудь новое о Сергее и Наде.

Скоро они отправились. До штаба соединения, находившегося сейчас При отряде Ганаковича, было недалеко, километра полтора.

Узкая дорога вилась среди мелколесья и кустарника, огибала огромное моховое болото. Все вокруг дремало в тишине и покое. Ласковый тихий свет послеобеденного солнца золотил побуревшие вершины берез и кленов. С чуть уловимым шорохом падали с деревьев пожелтевшие листья. Сверху изредка долетало далекое журавлиное курлыканье. Вокруг было так хорошо, что Сандро почувствовал, как сердце его наливается легкой грустью, он невольно перенесся мыслью в родные места под Кутаиси…

Злобич всю дорогу был хмур и молчалив. Углубленный в свои мысли, он невидящими глазами смотрел перед собой, изредка бормоча что-то про себя и вздыхая.

— Ах, шени чириме… — то и дело огорченно шептал Сандро, поглядывая на комбрига.

Приехали в лагерь. Злобич передал коня Сандро и направился к штабным палаткам. Первый, кто попался ему на глаза, был Мартынов. Склонившись над самодельным столиком, прилаженным у входа в палатку, Мартынов внимательно разглядывал огромную, как скатерть, топографическую карту и что-то отмечал на ней карандашом. Вид у него был задумчивый и озабоченный. Длинные пряди седых волос свисали на глаза. Они, должно быть, мешали ему, но он, не обращая на них внимания, весь углубился в работу. Только когда к нему подошел Злобич и поздоровался, он очнулся, выпрямился и быстрым движением руки откинул волосы.

— Какие новости, Павел Казимирович? — закончив говорить о деле, спросил Злобич. — Что разузнали о Поддубном?

— Все еще выясняем, — вздохнул Мартынов, хмуря седые брови. — Пока ничего верного нет.

— Как же так? — удивленно пожал плечами Злобич и с некоторой укоризной добавил: — Кому же тогда будет известно, если не вам?

Мартынов чуть улыбнулся одними уголками губ и, тронув Злобича за руку, лукаво подмигнул.

— Ты, уважаемый Борис Петрович, не очень-то ко мне, старику, приставай. Хоть я и «ходячая энциклопедия», как говорят обо мне некоторые выдумщики, но этого знать не могу. Все в свое время. Вот вернутся хлопцы из разведки, доложат — тогда и станет известно.

— Когда же они вернутся? Сколько можно ходить? Видно, надолго забуксовали где-то. Э-эх! У вас при штабе не разведчики, а сядуры. Послали бы вы, Павел Казимирович, к ворожее — в Буграх есть одна такая старуха, — пожалуй, скорее бы все выяснилось, — сердито проговорил Злобич.

— Какой ты скорый! — нахмурясь, укоризненно ответил Мартынов. — Хочешь, чтобы за каких-нибудь пять часов разведка управилась с таким сложным делом. И из твоей бригады несколько человек заняты розысками. Почему же они медлят?

— Сделались такими же лодырями, как и ваши разведчики.

— Лодыри… Легко сказать. Попробовал бы ты поспешить, когда из-за этой блокады так перепутались наши ходы-выходы. — Мартынов минутку задумчиво помолчал, потом добавил: — Из Калиновки пока ничего не слышно, с железной дороги недавно прибыли связные, но никаких новостей о Поддубном не принесли.

— А вообще что рассказывают? Каково положение в Гроховке?

— Говорят, там полно наших людей.

— Каких?

— Тех, что фашисты забрали для отправки в Германию.

— Эге-ге… Тогда нам надо спешить с рейдом, — заметил Злобич, подумав про себя, что, может быть, на станции среди невольниц находится и Надя. — Разгромим станцию и выручим своих.