Сплоченность

Курили все. Не удержался даже Гарнак, тот самый Гарнак, который в одну из кризисных для курильщиков минут сказал: «Только раз держал в зубах эту гадость: на своей свадьбе, спьяна; после того — точка». Что ж, видимо, неспроста потянуло теперь Гарнака к папиросе.

Сегодня обсуждался план самого крупного в истории партизан Калиновщины удара по врагу, поэтому каждый считал обязательным для себя изложить свои соображения. Сообщение о плане, сделанное начальником штаба Мартыновым, было выслушано с глубоким вниманием. Хотя замысел командования еще задолго до этого был известен всем членам бюро, однако теперь он, детально разработанный, по-новому волновал присутствующих.

После всех выступил Струшня. Его, как заместителя командира соединения по политической работе, больше всего волновал вопрос о роли агитаторов и пропагандистов во время подготовки и проведения боевой операции.

— У нас есть значительный опыт агитационно-массовой партизанской работы. Особенно хорошо наши агитаторы показали себя в последнее время. Как известно, врагу не удалось втянуть наших юношей и девушек в свои авантюрные планы… Сейчас мы согласовываем на бюро план новой боевой операции. План этот значительный, составлен продуманно, и теперь наша задача — успешно его выполнить. Несомненно, наши агитаторы и пропагандисты как следует помогут командованию и в этот раз.

Когда Струшня умолк, Камлюк быстрым взглядом окинул присутствующих и спросил:

— Больше никто не хочет говорить?.. Никто. Значит, все понятно… Замечания к плану были дельные, мы их учтем. Мне подытоживать выступления, пожалуй, и нет нужды, тем более, что до совещания командного состава осталось… — Камлюк взглянул на часы, — одиннадцать минут… Голосую. Кто за одобрение плана?.. Единогласно… Всё. Заседание бюро закрыто.

— Кузьма Михайлович! — поднимаясь из-за стола, вдруг воскликнул Гарнак. — Есть объявление!

— Давай!

Все остановились, не сводя глаз с Гарнака. А он не торопясь взял со стола свою недокуренную и давно погасшую папиросу, кряхтя, положил ее себе на плечо и серьезным тоном проговорил:

— Есть предложение: каждому вынести свои окурки.

Все захохотали.

— Ах, чтоб ты здоров был! — сквозь смех воскликнул Камлюк, уходя на вторую половину землянки.

После короткого перерыва собралось совещание командного состава. На нем присутствовали только командиры и комиссары отрядов и руководящие работники штаба соединения.

Просторная, разделенная на две половины землянка, служившая Камлюку и Струшне и штабом и жильем, теперь, когда ее заполнило полтора десятка людей, казалась не такой уж свободной. Участники совещания собрались в передней половине. Усаживаясь на скамьи и табуретки, они громко разговаривали друг с другом. Поддубный рассказывал своему соседу — комиссару отряда Якима Ганаковича — анекдоты про Гитлера, и оба хохотали. Бойкий, с вихрастым чубом, Михась Зорин штурмовал Гарнака, требуя переделить отбитые общими усилиями у оккупантов хомуты. Злобич рассказывал Корчику о конструкции очередной самодельной мины, которую ему пришлось недавно видеть у партизан соседнего района.

От разговоров и смеха было шумно. Но все сразу умолкли, как только из соседней половины землянки вошли Камлюк, Струшня и Мартынов. Командиры и комиссары отрядов дружно вскочили со своих мест. Послышался звон оружия, шорох подошв, где-то возле порога со стуком перевернулась табуретка.

— Садитесь, товарищи! — кивнул головой Камлюк.

Он остановился возле стола и окинул присутствующих вопросительным взглядом. Этим взглядом, как подумалось Злобичу, Камлюк спрашивал: «Ну, как настроение, друзья? Хорошо ли подготовились к очередному большому бою?» И, будто получив на свой вопрос положительный ответ, Камлюк, как опять показалось Злобичу, остался доволен.

— Начнем! — проговорил он и снова окинул взглядом присутствующих; на этот раз взгляд его был спокойным и задумчивым. — Прежде чем переходить к конкретному делу, хочется сказать слово о том, что нас так волнует и радует в эти дни… Сталинград выстоял. Под его стенами оказались разбитыми триста тридцать тысяч гитлеровских вояк. Наша армия идет на запад. От имени командования соединения и райкома партии поздравляю вас с этой исторической победой!

Со скамеек поднялись командиры и комиссары и бурно зааплодировали. На их лицах светилась радость и гордость за силу Советской Армии! Все хорошо представляли себе, что означает эта победа, этот перелом в ходе войны, и потому так горячо поздравляли друг друга. От выкриков и аплодисментов, казалось, дрожали не только стекла в окнах, но и вся штабная землянка. В разгар обшей радости вдруг всех осветила вспышка магния — это Струшня, выбрав удобный момент, сделал фотоснимок.

Когда шум затих, Камлюк продолжал:

— Нам выпала возможность и честь боем отсалютовать сталинградской победе. Командование центра одобрило нашу просьбу о разгроме вражеского гарнизона в Калиновке. План операции рассмотрен и утвержден на бюро райкома партии.