Сплошная лебедянь!

Иван долго бродил по улицам родного города. Вспоминал детство, раннюю юность. Вот на этом углу он назначил первое в своей жизни свидание Надьке Воротынцевой. Именно с нее началось его пристрастие к северной красоте… Он постоял на этом углу. Интересно, если бы первой его любовью была девочка другого типа, он тоже прилип бы к этому типу на долгие-долгие годы? А потом как последний дурак женился бы на женщине, ничем этот излюбленный тип не напоминающей? Неважно! Важно, что он наконец встретил женщину, свою Женщину. Да, именно свою! Она моя вся, до мозга костей! До последней веснушечки! И если этот профессор признает дочь, я попрошу у него ее руки! Вот прилечу в Питер и скажу: «Выходи за меня замуж, твой отец нас благословил»! Вот она удивится! Любимая моя… Он достал айфон, глянул на ее снимок. А и впрямь есть в ней какая-то волшебно-неуловимая прелесть Жанны Самари, а еще там и Рубенс примешался, это же мечта…

Ровно в пять он подошел к кафе и в дверях столкнулся с профессором. Тот заметно волновался.

– Иван Алексеевич, простите меня, я ужасно взволнован… Но нет ли тут ошибки? В конце концов и имя и фамилия не столь уж уникальные…

– Я тоже думал об этом. Поэтому давайте сверим… наши…

– Установочные данные, – закончил фразу профессор с улыбкой.

– В самом деле.

– Начните вы!

– Извольте. Моя Ярослава родилась в Москве двадцать седьмого апреля 1981 года.

– И моя дочь родилась именно в этот день, – хриплым шепотом произнес профессор. – Ее мать звали Валентина Игоревна Тумаркина.

– Увы, имени ее матери я не знаю. У Ярославы нет с матерью никаких связей и она не называла мне ее имени.

– О, в таком случае вы развеяли последние сомнения. Валентина ужасающе тяжелый человек. А что, дочь хочет найти отца?

– В том-то и дело, что нет. Она говорит, уж если я матери не нужна, то отцу и подавно. Он исчез с горизонта и я не желаю ему навязываться.

– Вон как… Скажите, Иван Алексеевич…

– Простите, профессор, я только хочу уточнить, я тоже не искал вас, просто вдруг увидел табличку с фамилией и инициалами. Никаких претензий у вашей дочери нет, она… ни в чем не нуждается…

– Скажите, какая она? И что вас с ней связывает?

– Она? Она изумительная! А связывает нас, смею надеяться, любовь. Вот так. А хотите взглянуть на нее?

– Да, очень хочу!

Иван протянул ему айфон.

– Это она? Очаровательная женщина, напоминает какую-то французскую картину… Я не силен в живописи.

– Да, Жанну Самари Ренуара.

– Да-да, именно так. Она похожа на свою мать, только она как-то мягче… у нее добрые глаза… А чем она занимается?

– Она филолог. Знает много языков.

– Вы с ней… женаты?

– Пока нет, но я надеюсь в скором времени исправить это положение.

– Она замужем?

– Формально да. Она жила в Бельгии, ее муж был бельгиец, но она ушла от него.

– К вам?

– Нет. Просто ушла. Приехала в Москву к матери, а та в буквальном смысле выгнала ее на улицу.

– Боже мой, что вы говорите! Хотя чему я удивляюсь. В свое время она и меня выгнала. Я был совсем молодой врач, зарабатывал буквально копейки и она сживала меня со свету. Но я любил Яську и не хотел уходить. А она нашла себе другого, состоятельного. И велела мне убираться вон, а если не уберусь, она меня посадит. Она не шутила.

– А было за что?

– О, был бы человек, а компромат всегда найдется, тем более в те годы… Я предложил забрать Яську, но она ни в какую. Даже алиментов брать не хотела, хотела поскорее меня избыть. У нее всегда был чудовищный характер, но она была по-женски чертовски привлекательна. Боже, какие скандалы она закатывала, когда я на первых порах пытался увидеть дочь. А однажды меня жестоко избили на улице и посоветовали убраться из Москвы подобру-поздорову. Аргументы были более чем убедительные и я убрался. Я думал, может она все-таки любит дочь… Чудовищно! А что Ярослава о ней рассказывает?

– Она не любит об этом говорить. Но мне как-то обмолвилась, что боится завести детей, так как выросла без материнской любви, не знает, что это такое и потому будет плохой матерью.

– О господи! – схватился за голову профессор. – Бедная девочка! Иван Алексеевич, ради бога, я хочу увидеть свою дочь, познакомить ее с братьями, мои сыновья хорошие ребята… Они поймут… Я должен, я просто обязан попросить у нее прощения! Где она живет? В Москве?

– Нет, сейчас она живет в Питере.

– Может быть, вы прямо сейчас позвоните ей?

– Мне кажется… надо ее как-то подготовить. Ведь это как снег на голову… Давайте, я полечу отсюда в Питер, поговорю с Ярославой, подготовлю ее и тогда уж…

– А если… Если она не захочет?

– Ну, это вряд ли. Она женщина до мозга костей, а женщины любопытны. Да и вам, профессор, лучше говорить с дочерью не сгоряча.

– А знаете что? Я, пожалуй, возьму ребят и мы все полетим в Питер.

– Хорошая мысль! И, вот еще что, может я ничего ей не скажу? Пусть считает, что вы ее искали и сами нашли, а?

– Но это же неправда!

– А это будет ложь во спасение!

– Я могу как-то проколоться…