Сплошная лебедянь!

– Ну и хорошо! Приду к нему на голубом глазу, скажу, вот увидал вашу табличку, решил узнать, не родственник ли вы такой-то. В конце концов ей же ничего от него не нужно… У нее есть я, да и сама она не…

– А в самом деле, попробуй! Но если ничего не выйдет, не вздумай рассказать об этом своей девушке.

– Лиза, не держи меня за идиота.

* * *

Он позвонил! Попросил фотку! Он любит меня! Господи, неужели это возможно? Я так счастлива! И, похоже, на мне это большими буквами написано! Когда вчера Яся пришла на работу, начальник отдела, немолодой дядечка, вдруг спросил:

– Ярославочка, что с вами? Забота юности? Я имею в виду любовь?

– Я поняла, Илья Сергеевич!

– Я знал, что вы поймете! Хотя нынешняя молодежь как правило не понимает.

– Так я уже не молодежь, Илья Сергеевич! – засмеялась Яся. – Я до сих пор предпочитаю книгу Интернету.

– Это разумно. И когда от вашей любви родятся детки, не давайте им на горшке гаджеты, дайте лучше красивую книжку…

– Так и сделаю, Илья Сергеевич!

Женька тоже сразу почувствовала что-то.

– Ясь, что случилось? Борис вернулся?

– Нет.

– Нешто Верещагин нарисовался?

– Нарисовался, Женечка, нарисовался! Разыскал меня и явился…

– И ты не устояла?

– Не устояла, грешна.

– Господи, а глаза-то как сияют! Это что, любовь?

– Похоже на то!

– Ну не знаю, – покачала головой Женька, – я бы лично поставила на Бориса. Эти телевизионщики не внушают доверия как-то…

– «Эти телевизионщики» не внушают, а этот телевизионщик внушает! Понимаешь, Женька, я почему-то в нем уверена, кажется, впервые в жизни уверена в мужике.

– Ох, зря, Ясечка, зря! Вот я чувствую, ты еще хлебнешь с ним…

– С ним! Вот ключевое слово – с ним! С ним я готова хлебать все что угодно!

– Даже дерьмо?

– Даже дерьмо!

* * *

Иван Алексеевич помедлил у двери. Потом собрался с духом и постучал.

– Да-да, войдите! – донеслось из-за двери.

Он вошел.

– Здравствуйте! Вы профессор Иноземцев?

– Совершенно верно! С кем имею честь?

– Иван Алексеевич Верещагин, я брат Елизаветы Алексеевны Весниной.

– О, очень приятно! Я догадываюсь, что вас привело ко мне. Но я уж говорил Лизе, что с Виктором все обстоит совсем неплохо, состояние ее мужа на данный момент не внушает никаких опасений.

– Ради бога извините, что перебиваю вас, но меня привело к вам совершенно другое, чрезвычайно деликатное дело.

– Слушаю вас, – нахмурился профессор.

– Вы позволите присесть?

– Ну, разумеется, извините, я просто привык, что ко мне в основном заходят мои сотрудники и они как-то не нуждаются в приглашении, – извиняющимся тоном проговорил Иноземцев. – Итак?

– Даже не знаю с чего начать…

– Вы хотите положить кого-то из знакомых в наш госпиталь?

– Да боже упаси! Дело сугубо личного свойства.

– Личного?

– Попробую без обиняков… Ярослав Ярославович, у вас… была дочь?

– Дочь?

– Да. Дочь. Ярослава Ярославовна Иноземцева.

Профессор побледнел.

В этот момент в кабинет без стука вошел молодой человек в белом халате.

– Шеф, вот гляньте, снимок Аристархова!

Профессор извинился, и стал рассматривать чей-то рентгеновский снимок.

– Что скажете, шеф?

– На мой взгляд повторная операция не нужна. Но стоит все же сделать МРТ, тогда скажу окончательно.

Молодой человек сердито покосился на Ивана. Что это за тип тут отсвечивает? Но ушел.

– Иван Алексеевич, простите, здесь нам не дадут поговорить спокойно. Предлагаю встретиться вне больницы… часов в пять, например в кафе тут за углом.

– Разумеется, я понимаю, в таком случае до встречи в пять.

Иван вскочил. И уже шагнул к двери.

– Одну минуту! Скажите только… с ней… что-то плохое случилось?

– О нет! Она жива-здорова!

И он поспешил ретироваться.

– Ну что? – с тревогой спросила Елизавета Алексеевна.

– Похоже, это он, ее отец. Но он был занят и мы условились встретиться в пять в кафе тут за углом. Он сам это предложил. И спросил, не случилось ли с ней беды. И знаешь, когда я заговорил о дочери, у него сделались до ужаса несчастные глаза…

– С ума сойти, Ванечка! Неужто и впрямь бывают такие совпадения?

– Я бы сформулировал так – неужто и впрямь бывают такие чисто сериальные совпадения, – со смехом отозвался Иван Алексеевич.

– В самом деле! – тоже засмеялась сестра.

– Знаешь, Лизаня, я, пожалуй, пойду пройдусь, обдумаю кое-что. Разговор-то нелегкий предстоит, хотя мне понравилась реакция этого профессора. Он, кажется, и вправду хороший мужик.

– Иди, Ванечка, а я побуду с Витей. Он уже начал капризничать, а это хороший признак.