Спойте обо мне

– И как он? – Я не стал забрасывать ее сотнями вопросов только потому, что сам не мог их задать: мне безразлична жизнь какого-то физика, даже если он очень известен.

– Альберт? Молодец он, и поэтому мне грустно: многие говорят о том, что это я “создала Эйнштейна” – написала письмо, еще пару случайностей и все – гений! Даже после развода не хочу так плохо о нем отзываться. Не скажу, что любила его, это чувство все еще мне не понятно.

Я как-то забыл о ее выходке, по которой я получил по голове и просто повел Еву дальше. Что в ней заметил: ее зрачки при виде чего-то постоянно дрожали, непонятно, она была взвинчена, счастлива или просто боялась. Понимаете, стоило ей увидеть что-то интересное, и она широко раскрывала свои глаза, зажимала губы и растопыривала руки, а кисти сжимала в кулак. Шла она в прыг-скок, пролетая метры вместе с плюшевым демоном. Его торчащая голова всегда смотрела на идущего сзади, как бы охраняла Еву от опасностей.

– Ты добра. – И подбодрить решил, и правду сказать, люблю, когда получается такая комбинация.

– Да ужас просто: как жить то мне. – Я повел бровью, но не стал прерывать. Даже когда сталкиваюсь с людьми, любящими паузу поддержать, я просто молчу, усилий и не затрачиваю. – Ты просто представь, что я все, кто только есть. Как я могу любить, если знаю, что это мой сын, внук, я или еще кто-то – как? Мне тяжело злиться на людей, ведь виню я все равно себя. – Она остановилась и села, зажав ноги. – Я одна.

– Не ври. Зачем тебе я, если ты так считаешь.

У нее поступали слезы, которые она скрывала за большими рукавами свитера.

– Тебе просто повезло. – Она сжалась в маленький кубик, и голос стал глухим. – Так что не думай о себе много.

– И не собирался… Ты и дальше собираешься тут сидеть?

– Мне некуда податься.

– Назад под мост?

Она вскочила и схватила меня. Так вцепилась, что ее идеальные ногти стали понемногу надламываться и выглядело это болезненно.

– Болван, да я к тебе хочу!

– Запрещаю.

– Ты хочешь, чтобы меня изнасиловали тут?! Потому что это уже происходило, а я малое дитя! – Она все кричала и кричала на весь город, привлекая к нам ненужное внимание.

– Навскидку даю тебе пятьсот лет.

– Ты меня вообще слушал?! – От ее криков жильцы домов вставали один за другим. За окнами включался свет, и стало даже страшно. До утра еще было достаточно времени, так что я уже сам представлял недовольство людей. – Я для тебя пустое место?!

Я даже боялся сказать ей, что не могу впускать жить ко мне человека, которого я видел всего дважды, но с другой же стороны я также боялся и за нее, ведь в нашем городе что угодно могло произойти с такой как она. К тому же ее внешность играла в ее пользу: она была такая невинная, хоть и кричала постоянно и надувала щеки, когда обижалась. Я не удержался:

– Если будешь тихой…

– Да! – Она прыгнула на меня и начала расцеловывать – четырнадцатилетняя девочка, – хоть и на самом деле нет, – мне было явно неудобно, плюс, она весь мой кругозор закрыла. – Соседушки!

– Ты мне весь вид закрыла.

Затем народ окончательно разозлился и начал орать на нас, бросая всякий мусор: то свертки бумажек, то жестяные банки, полные. Мы с Евой ушли, по пути я начал спрашивать про интересующих меня людей.

– А ты знаешь Роберта Брайсона?

– Кого? – Я оказался крайне разочарован. Это она еще меня необразованным называла?

Дома.

Вы не поверите, какие были взгляды у ранних пташек, что решили выйти из дома пораньше, которые наткнулись на меня в коридоре, ведущего за собой Еву. Никто в доме не верил в меня, как в романтика, да я и сам не верил. А Ева в свою очередь оказалась очень приветливой, с каждым поздоровалась и руки пожала, и все искренне улыбаясь. Лишь одному не пожала, тому неприятелю, любящему туфлей помахать: я ей сразу сказал, чтобы с ним не смела здороваться – так оно и произошло, прямо перед ним улыбалась и здоровалась, а его самого прошла с пугающим холодом. Ох, как же он был озадачен и раздосадован: впервые мог тронуть девушку, и не получилось. Я сразу понял, что она может быть и полезной, а не только причиной для больной спины.

Когда же мы ко мне вошли, то Ева не стала ждать и сразу начала бросать комментарии насчет моего жилища. Она назвала его неряшливым, грустным и загадочным. Говорила, что будто не видела общего объема, хотя смотрела на все с широко открытыми глазами. Еще ей постоянно казалось, что откуда-то вылезет крыса, а в окно влетит птица – шугалась от любого шороха, пока я не попытался ее заверить, что квартиру веду в чистоте, но у нее был на это аргумент:

– Да ты себя не можешь в чистоте держать.

И она встала стеной, не могла и шагу сделать, пока я не согласился принять душ. Сама она попросила мое пальто, чтобы поступить гостеприимно и помочь убрать с меня кровь Кристофера, но цепь почему-то не взяла, говоря: “Так даже круче, но с пальто перебор”. Сняв с меня пальто, она также попросила и остальное. Я был против.