Спойте обо мне

Он пробежал пальцами по столу и все же встал, но никак не мог отлипнуть от своего белого как молоко планшета. Он дергался из стороны в сторону и постоянно улыбался, когда играли звуки выигрыша и поздравлений.

– Я просто охренеть как обожаю этот город: только здесь плохие люди решают свои проблемы и живут дальше. Мэр прогибается под любого, если ему показывают бумажки, а люди повыше него даже не смотрят на эту землю. В силу своего ума я легко понял, как легко тут заработать деньжат на общем безразличии.

– А мы начали все рушить, давая людям надежду на исправление.

Он покачал головой и сказал:

– Дай девчонке вина, кажется, сейчас самое время проявить доброту.

Ева испила из бокала и стала существенно счастливее.

– Вкусненько! Правда, давно я такого не пила!

Он поставил игру на паузу и повернул к нам голову.

– Ты не сильно беспокоишься из-за всего этого. Вы же понимаете, что это ваш последний день? Вот белоснежный понимает. – У меня зубы не могли сомкнуться и постоянно постукивали.

Он снова запустил свою игру и продолжил играть.

– Перестань развлекаться, когда угрожаешь, это не профессионально.

– В детстве я и знать не знал, что такое это ваше развлечение, с-с-сука! – Похоже, он стал проигрывать в игре. – Мамаша говорила читать – папаша заставлял играть на скрипке, гитаре, еще всяком и знаешь что? Я сучий мультиинструменталист, готовый выдать любую строку из пьес Шекспира.

Затем он вскочил и прокричал:

– Бу-я! Парни, я же говорил, что на три звезды пройду! На, хавайте! – Он поднял планшет и стал тыкать по нему перед всеми, активно начавшими ему хлопать. Затем он еще раз залез в планшет и что-то сверил. – Уже двести тысяч…

К нему приползло зверье и приспустило очки.

– Двести тысяч? – Удивлялся Панк.

– Не верится, правда? Я же говорил, что жгу своими глаголами.

– И когда начнется спад?

– Не скоро.

Он передал планшет в лапы монстра, а сам нагнулся у наших лиц. Наконец-то мы столкнулись с ним лицом к лицу, а лицом он вышел не сильно красивым, но с долей харизмы, а все из-за настойчивых глаз, когда он ожидал от тебя именно той мимики, что уже представил в голове. Это помогало ему удерживать контроль – мне бы так уметь. Замечу, что из всех любителей использовать хорошие парфюмы, он выбирал запахи с умом: не так монотонно как Готье и не так вызывающе как Кристофер, так что пахло от него очень приятно.

– Что же мне с вами делать…

– Блин, ты с виду богатый – мог бы и потратиться на исправление носа. – Сгрубила Ева. – А то он как картошка.

С меня будто огромный груз упал, когда он отвел на меня взгляд.

– Ты с виду красивая. – Он сжал ее нос и немного пошевелил. – Было бы обидно терять такой носик. А эти нитки, для чего они? – Он говорил о нитках на щеках, которые она себе пришила. – Сейчас уберу.

Он поддел нитку ногтем и резко потянул. Ева даже не пискнула, хотя у нее там все нервы задело.

– Так ты будешь нос исправлять или как? – По ее щеке уже немного протекали дорожки из крови.

– Стальная, ха-ха.

От наплыва эмоций у меня закружилась голова и похоже совсем пропало чувство страха.

– Повторишь выходку с нитками – прибью.

– Ой, котенок, ты вообще молчи.

Из-за спины он достал пистолет немаленьких размеров и принялся стрелять в землю. Эта выходка меня позабавила, так как я думал, что это он меня напугать хотел, но улыбаться я перестал мгновенно, когда он приставил адски горячее дуло к моей щеке. Это было невыносимо больно, а когда он убрал дуло, то за ним потянулись расплавившиеся куски моей кожи.

– Ты же не думал, что я для прикола шмалял в пол?

Ева так и вовсе рассмеялась.

– Адам, ха-ха, ты бы за себя побеспокоился, а не за меня, ха-ха-ха! – Вот и делай людям добро… – А на самом деле довольно умный ход с пистолетом, я такое впервые вижу.

– А кого ты перед собой видишь? – Сказал он, подойдя поближе.

– Бандита.

– Не верно! Ты видишь азиата, а значит гения.

– Как мило!.. Это расизм?

– Нет, если я сам азиат. Проверь сама.

– То есть ты дашь мне правильный ответ, если я спрошу, сколько будет три в одиннадцатой степени?

Немного подумав, он щелкнул кабану и сказал:

– Будет сто семьдесят семь тысяч и сто сорок семь?

– Ага. – Ответил кабан, проверив в калькуляторе.

– Ха! Я и вправду самый умный! Сам ведь посчитал, в уме нахер!

Внутрь зашел еще один бандит, который мигом прибежал к боссу.

– Мэф, твоя сестра здесь, и она в ярости!

– Сестренка? – Все открыли рты, услышав это. – Эй-эй! Челюсти подберите: все путем! – Мэф стал нервничать. – Так, э-э-э, вы! Значит, их убить, но только без художеств, пули в затылок хватит, а за потраченные на них силы я забираю протез.

Он нагло снял с меня мою руку и положил на свое плечо. Я, конечно же, не легко ему сдался, но когда он тяжело вздохнул я вспомнил о пистолете у него за спиной и перестал сопротивляться.

– Где она ждет? Надеюсь, что вы встретили ее как подо…

– В твоем кабинете, пьет ромашковый чай.

– Ей это не поможет, но молодцы, что попытались.

Мэф ушел, и в помещении воцарился хаос: громкие разговоры, ужасные маты, все стали доставать азартные игры и повсюду разнесся угар.

– Все так расшумелись. – Говорила Ева, прижав левое ухо к плечу.