Спокойно, Маша, я Дубровский!

Эраст Эммануилович не вышел, сославшись на занятость, но пригласил Ивана Ивановича к себе. С удовлетворением отметив, что виртуозное соло на пиле закончилось, следователь вошел в цех и нашел гражданина Кондрашкина за штабелем деревяшек, очень похожих на полуфабрикатные заготовки для классической деревенской околицы. Колоритный Эраст Эммануилович в долгополом полотняном фартуке дореволюционного дворника поверх коротких пляжных штанишек, топлесс и при тесемочке а-ля Андрей Рублев на длинных серых кудрях, сосредоточенно осматривал незавершенный шедевр деревянного зодчества. Шедевр имел классическую форму будки и подозрительно походил на дощатую дачную уборную. Сходство до крайности усугубляло сквозное отверстие в виде ромба, аккуратно прорезанное в щелястой двери. Однозначному восприятию конструкции мешало лишь расположение ее в пространстве: будка не стояла, а лежала на полу и в таком виде имела также большое и очень неприятное сходство с грубо сколоченной домовиной.

Пока Красиков озадаченно созерцал данное произведение виртуозов мебельного производства, Эраст Эммануилович Кондрашкин вытянул из кучи заготовок суковатую палку самого неуютного вида. Палка идеально подошла бы в качестве полезного аксессуара злой Бабе-яге с отчетливыми садомазохистскими наклонностями. В сочетании с неструганым сосновым гробиком эта страшненькая клюка запросто могла служить верительной грамотой кошмарного маньяка. Следователь Красиков подобрался и посмотрел на мастеровитого Кондрашкина подозрительным взглядом с прищуром.

– Вам нравится? – не без гордости спросил Эраст Эммануилович, неправильно расценив Ванино повышенное внимание к его незаурядному мебельному произведению. – Хотите заказать?

– Кого? – брякнул Красиков, не отрывая взгляда от сильно тревожащей его гробовидной будки.

– Такую прихожую? – Кондрашкин с легкостью человека, привыкшего ворочать тяжелые предметы, поднял будку, превратив ее в однодверный шкаф.

В такой позиции сооружение больше смахивало на мирный уличный сортир, но только до того момента, пока изобретательный Эраст Эммануилович не приладил к нему сбоку суковатую палку, оказавшуюся вешалкой. Стремительная трансформация отхожего места в прихожее заметно успокоила следователя Красикова. Заказывать в «Виртуозе» мебель он бы не рискнул, но и арестовывать Кондрашкина пока не стал. И даже почти дружелюбно спросил:

– Скажите, Эраст Эммануилович, вы пользуетесь пейджинговой связью?

– Ушам своим не верю! – Кондрашкин всплеснул руками, в одной из которых по-прежнему имелась бабки-ежкина клюка, и тренированный милицейский сотрудник вовремя пригнулся. – Никак, вы все-таки нашли мой пейджер? Надо же! И двух лет не прошло!

Красиков, как честный человек, комплимент сомнительной милицейской оперативности отклонил:

– Нет, пейджер ваш мы не нашли. А вы, стало быть, его потеряли?

– Потерял? Потерял?! – эмоциональный мебельщик снова взмахнул крючковатой вешалкой, настойчиво проверяя реакцию милицейского товарища. – Да я же еще в прошлом году заявление написал, что у меня его украли!

– Неужели? – обронил Ваня.

Этого оказалось достаточно, чтобы спровоцировать Эраста Эммануиловича на прочувствованную речь, из которой внимательно слушающий следователь узнал немало интересного, а именно: что Бедуинцев редкий ворюга, который тянет все, что плохо лежит, и даже то, что лежит хорошо, но в пределах досягаемости вороватых лап Бедуинцева. При этом, кто такой Бедуинцев, сказано не было, зато далее был озвучен приблизительный список стянутого неведомым Бедуинцевым у многострадальных Кондрашкиных за последний год. Это был перечень разнообразного народного добра на два десятка пунктов, из которых Ване особенно запомнились вышеупомянутый пейджер Эраста Эммануиловича, кашпо его жены, соковарка тещи, компьютерный журнал сына и трехколесный велосипед внука. Образ ворюги Бедуинцева, злоумышляющего против мирного семейства Кондрашкиных с эпическим размахом, в целом не прояснился, но детализировался. Красиков весьма ярко вообразил себе клептомана, густо увешанного разноплановыми предметами быта и уходящего от погони, организованной представителями ограбленной фамилии, на трехколесном велосипеде.

– Хотел бы я знать, когда вы положите этому предел? – вопросил потолочные балки разгневанный Эраст Эммануилович.

Балки не ответили, и гражданин Кондрашкин с вызовом посмотрел на представителя власти.

– А где мы должны его положить?

Ваня хотел прояснить географию распространения неутомимого ворюги Бедуинцева, но по выразительному взгляду, брошенному Кондрашкиным на гробовидный шкаф, понял, что вопрос прозвучал несколько двусмысленно, и поспешил уточнить:

– Где именно проживает гражданин Бедуинцев?

Кондрашкин с готовностью ответил на этот вопрос, убедился, что Ваня записал адресок его недруга в блокнотик, и заметно повеселел.