Спокойное достоинство безмолвия

Плавно двигаясь в темноте, Аури взяла Лисика с его блюдечка. Он буквально полыхал страхом, и уговорить его было никак: он был так угрюм, вплоть до свирепости. И Аури поцеловала Лисика и вернула его на место. А потом встала с постели, накрытая слепящим покрывалом непроглядной, тяжкой тьмы. Открыты глаза или закрыты, разницы не было никакой, и Аури держала их закрытыми, на ощупь отыскивая свой кедровый сундучок. И все так же, с закрытыми глазами, она достала спички и свечу.

Аури чиркнула спичкой об пол. Спичка фыркнула, брызнула искрами и сломалась. Сердце у Аури упало. Скверное начало скверного дня. Вторая даже искр не дала, просто осыпалась. Третья переломилась пополам. Четвертая вспыхнула и сразу потухла. Пятая стерлась в ничто. На этом спички кончились.

Аури некоторое время сидела в темноте. Такое уже бывало иногда и раньше. Давно уже такого не было, но она помнила. Она уже сидела вот так, пустая, как яичная скорлупка. Опустевшая, с тяжестью в груди, в гневной тьме, когда она впервые услышала, как он играет. Еще до того, как он дал ей новое, прекрасное, идеальное имя. Кусочек солнышка, который ее никогда не покидал. Горбушку хлеба. Цветок в ее сердце.

Когда она подумала об этом, встать оказалось легче. Дорогу до столика она знает. В тазике есть свежая вода. Она умоет лицо, и руки, и…

Мыла же нет! Она извела последнее мыло. А остальные куски там, где им и место: в Пекарне.

Она снова села на пол возле постели. Закрыла глаза. Еще немного — и она бы так и осталась там, с оборванными струнами, с нечесаными волосами, одинокая, как пуговица.

Но он же придет! Он скоро будет здесь, такой славный, отважный, разбитый и добрый! Он придет и принесет, со своими умными пальцами, такой невнимательный к столь многим вещам! Он с размаху бьется о мир, но все равно…

Три дня. Через три коротких дня он придет в гости. А она, сколько ни трудилась, сколько ни бродила, так до сих пор и не отыскала ему настоящего подарка. Она хорошо разбиралась в природе вещей, но так и не уловила даже глухого отзвука чего-то такого, что она могла бы подарить.

Из Мантии можно выйти тремя путями. В коридоре было темно. В дверном проеме было темно. За дверью было темно, и закрыто, и пусто, и ничто.

Поэтому Аури, без друзей, без путеводного света, медленно и осторожно пошла через коридор, пробираясь в Клад.

Она миновала Свечницу, легонько касаясь пальцами стены, чтобы не сбиться с дороги. Пришлось идти дальней дорогой, в обход: без света Прыги слишком опасны. Потом, на полпути через Сборник, она остановилась и повернула назад, из страха, что впереди окажется Черная Дюжина. Где воздух над головой так же темен, неподвижен и холоден, как вода внизу. Сегодня эта мысль была для нее невыносима.

А это означало, что для нее нет другого пути, кроме как через сырой и заплесневелый Скейпер. И, как будто этого мало, единственный верный путь через Бурки был чрезмерно узок и весь затянут паутиной. Паутина запуталась в волосах, от этого Аури сделалась липкой и раздраженной.

Но в конце концов она все-таки пришла в Клад. Ее встретило тихое щекочущее журчание воды в холодном колодце, и Аури только тут вспомнила, какая она голодная. Она отыскала на полке свои оставшиеся несколько спичек и зажгла спиртовку. От внезапного яркого света глазам сделалось больно, и даже после того как Аури пришла в себя, желтый пляшущий огонек делал все вокруг странным и тревожным.

Она положила оставшиеся пять спичек в карман и напилась воды из холодного колодца. В странном, неровном свете полки выглядели еще более пустыми, чем обычно. Она сполоснула в ледяной воде руки, и лицо, и ноги. Потом села на пол и съела репку, откусывая по маленькому кусочку. Потом съела последнюю оставшуюся фигу. Ее личико было суровым. Воздух был колким от запаха мускатного ореха.

* * *

Вся мерцотная и липкая от паутины, Аури отправилась в Пекарню. Там сегодня не было как в духовке. Все было затаившимся и угрюмым, как забытая гончарная печь.

Она миновала чуть теплые трубы, свернула, свернула еще раз и наконец дошла до маленькой кирпичной ниши, которая так идеально подходила для ее мыльных запасов. Там было не жарко, но сухо. И…

Мыла не было. Ее мыло пропало!

Нет-нет. Это все неровный свет спиртовки, он ее обманул. Странный такой, желтый такой. Он всюду отбрасывает тени. И меняет все Подсветье. Ему невозможно доверять. Это явно просто не та маленькая кирпичная ниша, потому она и пустая.

Аури повернула назад и вернулась по своим следам в Уголье. И пошла обратно, считая повороты. Налево. Направо. Налево, еще налево, потом направо.

Нет. Это Пекарня. Это та самая ниша. Но в нише ничего не было. Не было мешка из рогожки. Не было аккуратных кусочков идеального летнего мыла. И даже тут, в тусклом красном свечении этого места, Аури почувствовала, как все заледенело внутри. Неужели у нее в Подсветье кто-то побывал? Неужели кто-то трогает здешние вещи? Тревожит всю гладкость ее многолетних тяжких трудов?