Спокойный хаос

Он, каналья, подарил ей мобильный телефон. Ничего себе! Десятилетнему ребенку! В пакетике, который сегодня утром он оставил для нее, когда пришел попрощаться перед отъездом, был мобильник. Он даже не спросил у меня разрешения, для него это было само собой разумеющимся — хотя в действительности я против, и вообще нельзя дарить мобильный телефон десятилетнему ребенку, не заручившись сперва согласием родителей. Такие мобильники, с видеокамерой, есть только у крутых; точно такой же, как у него, заметила Клаудия, открыв пакетик (она была взволнована, но не удивлена, по-видимому, вчера вечером во время ужина они это уже обсуждали и обо всем успели договориться), теперь, несмотря на огромные расстояния, разделяющие их, они смогут видеть друг друга, да; надо же представить: видеотелефон, как у Еноха; ведь все это неспроста: должен что-то означать тот факт, что сначала я имел возможность убедиться, каким образцово-показательным способом Енох отделался от этой вещицы, а потом, притаившись в засаде у мусорного ящика, я стал ждать, и точно, как предсказал Енох, не прошло и четверти часа, как я увидел, что другая женщина идет мимо мусорного ящика, и на сей раз женщина мимо него не прошла, нет, увидев мобильный, женщина не прошла мимо, она его взяла и в полной уверенности, что это счастливый денек в ее жизни, сунула в сумочку. Женщина, вот что самое удивительное, не какая-нибудь там девчушка, а самая обычная женщина средних лет, заурядной внешности: ни красивая, ни страшненькая, типичная представительница женщин в нашем городе; осталась один на один с предметом, лежащим в таком месте, предметом, олицетворяющим все зло на этом свете; конечно, в этом факте должен быть какой-то смысл, как я уже говорил, я сначала увидел, как мобильник исчез, а на следующий день я увидел, как точно такой же телефончик появился в руках моей дочери. На одного человека, который на моих глазах избавился от этой вещицы, пришлось два человека, которые на моих глазах завладели ею, и один из них — моя дочь, а я даже не смог ей это запретить. Следовательно, вот в чем проблема: я не способен электризовать свою дочь так, как это получается у Карло, когда он говорит с ней о моде и о сливках общества, но все равно я не стал бы подкупать свою дочь мобильниками последнего поколения, хоть я и не могу защитить ее от зловредного влечения к подобным вещицам. Вот почему я говорю, что я ничего для нее не делаю. Я ни рыба, ни мясо. То, что я делаю для Клаудии, могли бы с успехом делать и достаточно добросовестная нянька или дедушка; а то, что делает для нее Карло три-четыре раза в году, когда вспоминает о том, что у него есть племянница, может сделать только он, ее дядя. И я ревную, потому что тогда выходит, если уж мне не удается спасти ее от очарования моды, от ее разноцветного чувственного шарма и мобильных телефонов, то было бы лучше, чтобы ее мечты об этом мире мишуры и блеска поощрял я, а не он. Да, я его ревную, мне стыдно, и я не знаю, как мне побороть свою ревность, потому что, когда ревнуешь к собственному брату, причина всегда одна и та же, а я не успел ею заняться, потому что наша мама умерла…

— Конечно, у Клаудии уже заметны большие успехи.

Мать Бенедетты. Барбара-или-Беатриче. Ее что-то не было видно сегодня ни утром, ни во второй половине дня тоже, когда родители пришли забрать детей из школы, а в спортзал она прибежала в последнюю минуту, передала свою дочь на руки тренерше и тут же исчезла. Я уж было обрадовался, что мне удалось избежать ее общества, но где там — она уселась возле меня…

— Да, мне тоже так кажется.

— Бенедетта же так старается. Но, по-моему, у нее нет способностей к гимнастике.

А вот и Бенедетта показалась в группе самых слабеньких, она ждет свою очередь в самом хвосте девочек, выполняющих упражнение на коне. Вот ее очередь подошла. Она разбегается, сомкнутыми ногами отталкивается от трамплина и плохо ли, хорошо ли, но выполняет положенное упражнение, однако приземляется попкой на мат. Ее тренерша, Джузи, так, кажется, ее зовут, — она ехидничает еще почище, чем гарпия Клаудии — тут как тут и качает головой.

— Что это еще за задница, — каркает она. — Ты будешь держать ее прямо или нет? — И она делает тазом вульгарное движение, раздувая до макроскопических размеров недостаток бедной девочки.

Бенедетта кивает и слушает, вдруг Джузи захочется еще немножко ее подразнить; но Джузи и этого достаточно, движением головы она отправляет ее на место.

— Ты ходил на встречу в Горгондзоле? — спрашивает у меня Барбара-или-Беатриче.

— Нет, не смог.

— Очень жаль. Если ты не пошел из-за Клаудии, мог бы оставить ее у меня, я ведь тебе говорила.

— Да нет, дело не в этом. К нам приезжал мой брат, и…

— Твой брат, тот, что «Барри»?

— Да.

— О-о, в следующий раз, когда ты его увидишь, скажи ему, что я его страстная поклонница, в моих глазах он — легенда.