Спокойный хаос

А потом приехала моя свояченица, доктор, и я бросаю все к чертовой матери: и того мужика, что называл меня доктором, и вкуснейшие спагетти, и квартиру, загроможденную ящиками; придумав какой-то предлог, я благодарю того мужчину и стрелой лечу вниз, и пока я бегом спускаюсь по лестнице, меня осеняет одна мысль, я вдруг понял одну вещь, которая, однако, мне уже была известна, то есть меня вдруг осенило, что никто не считал меня помешанным, даже если весь день я и сижу перед школой, по одной-единственной причине, что все думают, что здесь, в этой точке земного шара, меня пригвоздила скорбь, и все в этом просто непоколебимо убеждены, и это их убеждение, одно из немногих, а, возможно, даже единственное в их жизни убеждение, каким-то странным образом их успокаивает, по этой самой причине, когда они навещали меня, здесь у них появлялось мужество заняться и своей болью и, прежде всего, признать, что она у них есть, а потом прикоснуться к ней и рассказать о своих страданиях мне, чтобы освободиться от их тяжести хоть бы и на минуту, выплеснув на меня потоки таинственной и гнилой материи, из которой они состоят, потому что в том месте, которое, по их мнению, я выбрал, чтобы переживать свое горе, по какой-то загадочной причине мы все становились сильнее, но, если случилось так, что я то был здесь, то исчезая отсюда, если даже у меня появилась настоятельная потребность двигаться, бежать отсюда, накачаться наркотиком, есть спагетти, то есть, если я начинал вести себя нормально, как и они, и случалось, что, когда они приходили сюда ко мне в гости и не заставали меня на месте, им казалось, что мы все сразу ослабевали, и тогда они приходили в растерянность, а я в их глазах превращался просто в тронутого, неспособного смириться с действительностью, думаю, что я сам понял, что это означает, доктор, потому что, когда кто-то решает оставаться в одном месте, он должен на полном серьезе оставаться там, всегда, не прибегая к уловкам, сон на этом заканчивается: я выхожу на дорогу, и солнце слепит мне глаза, и октябрьский зной меня расслабляет, и я люблю, отчаянно люблю все, что попадает в поле моего зрения, и я решаю, что отсюда я больше никогда не уйду, никогда в жизни, никогда, никогда, никогда…

22

— Где ты был?

— Да так у одного чудака, он живет в доме напротив.

— У тебя есть друг, который здесь живет? Вот это лафа!

— Да нет, я с ним только что познакомился. А ты что здесь делаешь?

— Я — ничего. Так просто, проезжала мимо…

— …

— Я приехала из-за твоего звонка. Мне интересно, почему ты спрашивал меня обо всем этом.

— О диске?

— Да, о диске.

— Я же тебе сказал: пустяки, ничего особенного, простое любопытство. Не стоило из-за этого…

— Неправда, это вовсе не пустяки. Мне-то ты мог бы и не заливать. Ты ведь знаешь, что я колдунья, ворожить умею.