Спонсор

Секс на троих первый раз случился с нами реально просто со скуки. Мне было тошно, что я высказался вслух, что словно не встретил еще человека своей судьбы. Мол, чувствую и предвижу, что будет еще у меня кто-то, кого я не знаю и этот самый загадочный тип изменит всю мою жизнь. Так раздеваться мне еще не приходилось публично, ведь все знали, как много меня связывает с Эллой и что мы вместе навсегда. А потому придя с тусы домой, промерзнув нереально, мы тихонечко пошли все в ванну, чтоб никого не будить. Мне ужасно не хотелось в постель к Элле – было стыдно. И хотя никто не подумал при моих словах, что наша семья с женой под вопросом, у меня промелькнула мысль, что тот, кого я жду, может оказаться именно причиной завершения моего брака. Это так напугало меня, и так одномоментно облило дерьмом, что я уж точно понимал, что сам не отмоюсь. И тут, мне бы не быть ослом, а помыться да пойти в постель к теплой и нежной красавице жене, которая в вечер тусила с ребятами на концерте «Арии» в Крокусе, я возьми и ляпни у дверей ванны:

– Давайте займемся сексом втроем? – все замерли. В миг протрезвели. Аким задергал щекой, словно у него там кто-то сидел и пытался вырваться из пасти, а я пожал плечами и устало продолжил:

– Я иду в душ. Если сговоритесь на тройничок, тогда заходите. Иначе вечер окончен. – Мы не однократно тусили в узкой ванной втроем: пока один мылся в душе, другой мог бриться, третий чистил зубы. Но мы никогда не мылись вместе, да и вообще: мы – никогда. Никогда не переходили границы дружбы. Не было нужды. Но тут видимо, либо всем было тошно от жизни так, что вдруг стало нужным. Либо любопытство просто проснулось под стать моего позорного предложения. Я, ведь, бежал от себя. Бежал от правды. От боли. От всего.

– «Трус!» – кивал я молча вслух, а про себя где-то на второй волне сознания еще громче поносил себя на чем свет стоит, ведь, когда я уже намылил голову, парни зашли и молча принялись раздеваться. Обычно мы ржем безостановочно вместе и шутки не останавливаются даже, когда пипец как грустно, но в этот раз все спокойно улыбались и были достаточно сдержанны. Я кивал на каждое новое действие и вообще, отчасти гордился ими, что они сговорились да и вообще решились на эксперимент. Никто из нас еще ни разу не пробовал секс на троих, да и желания такого еще никто, как мне известно не изъявлял. Но в данном случае это была панацея от скуки и от искренних мыслей, так что, можно сказать, что выбора не было. – Трус! Откажись! Передумай! Посмотри лучше прямо себе в глаза! – думал про себя я, а сам улыбался парням, подмигивал, налаживал связи в этом трехколесном транспортном средстве то словами, то руками.

Все было тупо. Прямо тупее некуда. Оказалось, что Ромка всегда хотел этого со мной, а я и не помышлял. Я думал мы танцуем, обнимаемся без повода и это безопасно. А он влюбился как лопух. И потому мое предложение на троих было невероятно неприемлемым, но мы уже были в процессе и еще неприемлемее было все обрывать. Дома было полным народу, но все спали. Мы включили тихонечко музыку и воду, вроде все было прилично – ванна заперта. Акиму явно было пофиг, что происходит, но он попытался присутствовать, хотя явно шел на уступку Ромке. Уж не знаю, как они там все решили. Короче у нас ничего не получилось. В смысле, я очень старался всем угодить, чтоб не осталось осадка, и парни старались каждый по-своему, и секс был, а кайфа – ноль.

Но и это еще не верх идиотизма. Тупее было то, что мы через какое-то время повторили. И еще тупее было то, что тоже не зашло никому. Единственно, что во всем этом было приятным, что наши тусы по убиванию времени и себя стали насыщенно полны поцелуями – это было хорошо. Когда кто-то перебарщивал с тоской или алкоголем, мы ударялись в поцелуи и даже если при этом нас было только двое, третий обязательно подтягивался и мы целовались, целовались, целовались. На секс больше не подписывались, ибо бредово, когда из троих хочет явно лишь один, и то влюбленный. Я разговаривал с Ромкой по трезвяку, разговаривал наедине в удачной обстановке, говорил и по пьяни. Но, он был непреклонен – люблю и все тут. Я же видел в нем друга и ничего, кроме уважения к нему не испытывал. Так что мы договорились, что он знает, что я никогда его не захочу, но всегда могу быть рядом. И он согласился на праздничные поцелуи без повода – единственное, что я мог ему предложить, ибо целовались мы нежно да забавно. Зачем все это было потом Акиму – я не понял. Он явно не хотел никого из нас. Но то ли от одиночества, то ли от нечего делать, всегда в наши поцелуи встраивался и это не мешало, ведь и без того было бредово.