Спор можно и проиграть (СИ)

Лучше бы не спешила. Преподаватель, заметив опоздавшую студентку, не стал ругать — отправил прямиком к ректору. Пришлось бросить печальный взгляд Аньке, махнуть рукой и выйти за двери.

В кабинете было на удивление уютно. Гроттер не удержалась и теперь вертела головой, разглядывая множество книг и какие-то награды и грамоты. Взгляд её наконец-то вернулся к ректору, который чуть наклонился вперед и с мягкой улыбкой ждал, пока любопытство студентки будет удовлетворено. Мужчиной назвать его уже было нельзя — дедушка правильнее. Низенький, на голову ниже самой Тани, в опрятном сером костюме, с белой бородой, с массивным перстнем на пальце и удивительно яркими серыми глазами. Прежде рыжая видела его всего пару раз: на дне первокурсника и на каком-то университетском празднике.

— Здравствуйте, Татьяна. Думаю, понимаете, почему Вы здесь?

Догадки были, но девушка всё равно отрицательно качнула головой. Лучше пусть сам скажет, чем она будет подставляться. Руки почему-то дрожали, хотя плохого ничего она не сделала.

— Понимаете, Таня, университет — это учебное заведение. Люди поступают и приходят сюда учиться. Именно образование должно быть у Вас на первом месте, — он тяжело вздохнул и продолжил: — Я в курсе про некоторые надписи в нескольких женских туалетах нашего ВУЗа.

«Значит, не в одном постаралась. Сука», — мелькнула мысль, прежде чем Гроттер отчаянно покраснела.

— Конечно же, я не думаю, что Вам это приятно. Просто впредь постарайтесь сделать так, чтобы вся Ваша личная жизнь оставалась за этими стенами.

И это всё? Таня удивленно вскинула брови, ожидая, что последует продолжение. Хоть какое-то. С трудом удавалось поверить, что ректор вызвал её и сказал всего-то пару фраз, но молчание затягивалось.

— Я могу идти? — сидеть, пожалуй, не имело смысла. Старик коротко кивнул в сторону дверей:

— Да, Таня, Вы свободны. Помните о моей просьбе.

***

Физкультура была последней парой. Многие отлынивали от неё как могли, но Гроттер ходила — вместе с Морозовой, которая каждый раз проклинала весь мир после очередной пробежки и обещала, что это последний раз, когда она повелась на уговоры подруги не прогуливать.

Стоя в душе и послушно держа полотенце, Анька продолжала причитать:

— Вот зачем это нам? Я просто красавица, ты тоже ничего, лишнего веса за тобой не наблюдается. А такие занятия доводят только до сердечных приступов.

Гроттер, усмехаясь, вышла из душа и забрала полотенце:

— Вот поэтому ты красивая, а я не страшная, — определенная нота сарказма была не просто слышна, она гремела, как фанфары. — Что ты будешь делать, если в тёмном переулке на тебя нападет маньяк?

— Смоюсь по-быстрому, — не задумавшись, ответила брюнетка, а после прикусила язык и, скривившись, перешла в контрнаступление: — Хотя это полный бред. Это ты любишь гулять по вечерам в одиночестве. Я по тёмным улицам сама не болтаюсь. И мужиков выбираю таких, которые могут защитить не только хомяка. Как там, к слову, ветеринар? — Морозова почти ангельски улыбнулась, зная, что одним почти невинным вопросом вывела подругу из равновесия.

Рыжая и правда на миг прекратила вытираться, а потом решительно потянулась за одеждой, висевшей на крючке на стене:

— Замечательно. Заведи кота — ближе познакомитесь, вот и спросишь, — буркнула она. Самой большой глупостью сейчас было бы начать защищать Ваньку. Аня мигом ухватилась бы за эту слабость. Но еще большей глупостью было бы говорить ей о зеркалах в туалете — брюнетка всегда была скора на месть, Лизе пришлось бы не сладко, а о Валялкине брюнетка забыла бы. Хотя, может, это и не самая плохая идея?

Впрочем, максимум завтра Морозова уже будет всё знать. И обидится, конечно, что Таня не рассказала ей сама и не позволила исполнить дружеский долг. Вот только настолько открыто выступать против Зализиной Гроттер было не с руки — пусть блондинка одна ведет себя как истеричная дура, этим только оттолкнет от себя Ваньку. Когда тот тоже узнает о случившемся — а он, несомненно, узнает, ведь слухи в универе расползаются даже слишком быстро, — то Таня получит сто очков форы перед его бывшей. Было мерзко думать об этом как о соревновании, но если звонок просто выбил из колеи на несколько минут, то «приятные» прозвища на потеху всей женской половины их чудесного ВУЗа вдруг задели всё же сильнее, чем казалось прежде.

— Ты домой или как? — Таня поправила волосы перед зеркалом — слава богу, чистым — и обернулась к Ане. Та, чему-то улыбаясь, подкрашивала губы.

— Нет, я обещала кое с кем встретиться после занятий.

Легкомысленная улыбочка заставила Гроттер заинтересованно вскинуть брови:

— И с кем же?

Брюнетка обернулась и, совсем уж странно улыбаясь, прислонилась к зеркалу спиной:

— Его зовут Глом. Ну, в смысле Геннадий Гломов, хотя все зовут его Глом или Гуня.

Таня отчаянно рылась в закромах своей памяти, но ни имя, ни фамилия ничего не говорили. Впрочем, это и не удивительно — у неё не было феноменальной памяти на лица и имена, как у Ани.

— И кто же это?

— Учится на физической культуре. Четвертый курс. Пусть не красавец, но настоящий мужик.