Спор можно и проиграть (СИ)

— Мне хотелось тебе сделать приятно. Они все безумно шли тебе, и я не мог даже думать о том, что их наденет какая-то другая девушка. Если ты не можешь смириться с тем, что я заплатил за всё это, пусть это будет новогодним подарком. Идет?

Таня несколько секунд смотрела на него, раздраженно скрестив руки на груди, а затем выдохнула:

— Хрен с тобой, всё равно ты неисправим. Но учти, это не значит, что теперь я буду щеголять по твоей квартире в этом белье. Так что можешь довольствоваться воспоминаниями, меня ты в таком виде больше не увидишь.

Бейбарсов довольно кивнул, а в его взгляде явственно читалось: «Посмотрим».

***

В ресторане, соблазнившись вкусным и нежным стейком, Таня сменила гнев на милость. Об инциденте в магазине решено хотя бы на время, но забыть, как и о покоящемся в багажнике огромном пакете.

Мирную беседу прервал звонок Морозовой, но Гроттер, всё еще немного злящаяся на подругу, поручила разговор с ней Бейбарсову, лениво и немного сонно слушая их диалог. Кажется, Анька была разочарована. Непонятно, ожидала она публичной драки посреди торгового центра с участием рыжей в одном белье или надеялась прервать их во время куда более интимного занятия, но её голос в трубке звучал несколько разочарованным и обиженным, когда выяснилось, что дело закончилось мирно. Впрочем, убедившись, что подарок ей всё же купили, девушка быстренько свернула разговор, невнятно попрощавшись, бросила трубку и, возможно, понеслась рушить или творить еще чьи-нибудь судьбы.

Поездка домой прошла в блаженной тишине. Глеб неспешно вел машину, а Таня наслаждалась тихим скрипом снега из-под колес. В квартире они, не сговариваясь, стащили с себя верхнюю одежду и обувь и завалились на диван, включив первый попавшийся фильм. Бейбарсов молча притянул к себе девушку и, не встретив сопротивления, крепко прижал к своей груди, уткнувшись носом в волосы. Гроттер даже не вникала в сюжет картины, наслаждаясь уютом объятий. Она развернулась в мужских руках, чтобы встретиться с взглядом тёмно-карих глаз.

Брюнет несколько томительных минут просто рассматривал её лицо, а затем наклонился и едва ощутимо коснулся губ. Ставший уже привычным водоворот ощущений потянул Таню куда-то на глубину, на которой оставались реальными только два желания: оттолкнуть и выплыть на знакомую и безопасную поверхность или отдаться и утонуть, ощущая себя самой счастливой на планете. Ей было нужно спастись. Ей до безумия хотелось поддаться.

Они целовались так долго, что губы у обоих припухли и чуть болели. Руки Глеба скользили по девичьему телу, но не нарушали границ, выстроенных одеждой, словно он и сам не хотел спешить, боялся надавить и получить отказ. Брюнет оторвался от неё, поймав недовольный выдох, и вновь протянул линию взглядов, когда и говорить не было нужным. Но он всё же тихо и серьезно спросил:

— Надеюсь, больше мы не будем ссориться?

Таня чуть нахмурилась и поежилась, не слишком желая возвращаться к старой теме. Неимоверных усилий стоило сдержать эмоции, когда Бейбарсов вынимал чертов пакет из багажника и нес домой. Она справилась, так зачем вновь будить эту злость? Рыжая несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы сгоряча не сболтнуть лишнего, и так же серьезно уставилась на соседа:

— Если пообещаешь, что больше не будешь так поступать. Я не позволила бы тратить на меня такие деньги, даже если бы мы встречались. Я не хочу быть… — договорить она не успела, когда Бейбарсов резко отпустил её и сел.

Таня тоже приняла вертикальное положение и вздрогнула, встретившись с обозленным взглядом.

— Если бы мы встречались? Я не ослышался?! Как по-твоему называются наши отношения?!

— Глеб… — Гроттер сжалась, но парень уже не слышал её.

— Мы живем вместе…

— Это из-за спора, — вставила девушка, но её слова потонули в чужом повышенном тоне.

— …ходим в рестораны, проводим всё время вместе, целуемся…

— Да отношения девушки и парня — это не только совместные прогулки и поцелуи! — наконец, не выдержала Таня. Бейбарсов замолчал, а его соседка уже тоже на эмоциях продолжила: — Это доверие, уважение, чувства! Терпимость, в конце концов! То, что между нами, это симпатия и страсть, но я не уверена, что тебе это всё не надоест через неделю!

— А какого хрена я напрягаюсь сейчас, если хотя бы допускаю мысль, что мне это всё надоест через неделю или месяц? — кажется, его слова были пропитаны ядом. Таня ощущала их как пощечины, хотя не могла сказать, что услышала хоть что-то обидное.

Она прищурилась и почти выплюнула, давая волю своей злости:

— То, что ты напрягаешься ради всего этого, уже говорит о многом.

Они сверлили друг друга злыми взглядами почти минуту, прежде чем Глеб вскочил и вышел из гостиной, бросив:

— Ты невыносима.

Таня замерла на диване, слушая, как громко бьется сердце в её ушах. Обида и ярость захлестнули её с головой, бурлили где-то в груди, горячим потоком залили всё её тело. Она невыносима? Всё, чего она хочет, это спокойствие и равновесие в жизни, но ей упорно не дают просто радоваться настоящему. Чёрт бы побрал эту Аньку, вытолкнувшую её из тихой гавани в штормящий океан!