Спор на недотрогу, или Я выбираю тебя

— Раньше я об этом не слышал, — Гордей сомневается, пристально рассматривая меня. — Как бы столько в тебя вместилось? Майя, ты бы уже в бочку превратилась.

— Думаешь, мне сильно хотелось твои сэндвичи грызть?

Упрекаю заботливого парня, и закусываю губы, чтоб не рассмеяться. Прошлые свидания он дурил мне голову в своей стихии, здесь я на своей территории. Пусть в мои выдумки тоже поверит.

— Вот я тебя не буду мучить. Неси мне салат Цезарь на кубинской тарелке в виде уха индейца. Так его всегда подают хорошие официанты. И я буду счастлива.

И дарю ему авансом милую улыбку.

Фигушки найдет такую. Я сама придумала тарелку.

— Эм-м… ну, жди тогда. Все как пожелаешь, ты ж клиентка, — тяжко вздыхает со своим обещанием, и отходит.

— Мяту в чай не забудь! И контейнер потребуй! — вслед добавляю Гордею для бодрости, нечего расслабляться. Хи-хи.

Сначала приносит чай со второй попытки. Видимо, просил уже контейнер у сотрудников. Выглядит насупившимся. Значит, над ним посмеялись.

— Справляешься? Или помощь нужна? — даю шанс ему сдаться.

Если согласится, тогда наше свидание перестанет быть таким, что «Гордею оно понравится меньше, чем мне».

— Да я тут сразу, как свой стал, — не задумываясь, отвергает мою доброту. — Умоляют у них работать и дальше. Но мне же главное, чтоб тебе сегодня угодить, чтоб тебе всё понравилось.

Ага, пусть мечтает и дальше. Он не сможет принести такую…

— Это что?

Рассматриваю, на чем мой салат разместили, сверху даже пальмочка из зелени торчит. Вообще не на тарелке! Что за наглость?!

— Самая настоящая тарелка из Кубы для тебя, Майя. Видишь ухо? Узнаешь?

— Похоже на вырезанную корку из тыквы, — трогаю так и есть.

— Я знал, что ты оценишь и узнаешь. Это вообще сейчас в тренде. В каждом элитном кафе таких тарелок полно.

Тот случай, что выдумка моя меня же съела.

— И там не хватает ложки, в мой контейнер отправилась, — еще и добавляет, посмеиваясь уже надо мной.

Ах так, ну ладно. Подумаешь, выкрутился. Легкотню просто задала.

— На основное блюдо… — так-так, чем бы с толку сбить Сомова. — Принесите мне, официант, разноцветную пасту по-мексикански. Только проверьте, чтобы было тринадцать цветов. И подайте, как положено, по ритуалу. Мне тогда ооочень понравится.

Количество цветов я называю, вспоминая этажи, куда меня в полет отправил этот летучий прыгун.

В заведениях не более трех стандартных цветов обычно используют для окрашивания макаронных изделий. Сейчас вернется и скажет, чтоб не ждала. На тебе ту, что имеется. Хватит выдумывать, вредина. Я буду с аппетитом уплетать, но сделаю вид, что не нравится, раз не то.

Жду его, жду и дожидаюсь.

Гордей приносит заказ не один, за ним следует дядька, который дует в трубу.

Тарелку ставит не передо мной, а ближе к другому стулу. Вообще ничего разноцветного там. Просто белая паста, сыром притрушена.

— Сеньора, специально для вас повар готовил из тринадцати цветов, — громко объявляет Сомов, а трубач сильнее дует, что аж уши закладывает.

— В смысле? Здесь даже трех цветов нет.

— Есть они, яркие и по-мексикански, — словно дальтоник убеждает в обратном, и садится на свободный стул.

— Где? Покажи хоть один яркий цвет?

— Проявятся в животе, когда проглотишь. Так они не видны, мексиканцы любят шифроваться. Зато ритуал ты весь сможешь увидеть! Играйте, играйте, — говорит музыканту. — А ты рот пошире открывай, — это уже мне.

— Чего?

Подхватывает на вилку спагетти, закручивает и тянется ко мне.

— По ритуалу кормит официант. Ну давай, за меня, за Гордея, за лучшего парня на свете.

— Гум-гум, — в шоке давлюсь своей пастой. — Ты совсем дурак? На нас же люди смотрят!

С соседних столов оборачиваются, вытягивая шеи. Лучше б я его пять раз гоняла за салфетками. Зачем только пробовала в тупик загонять?

— Скажи спасибо, что я не весь ритуал приволок. Там еще бубном надо дать по башке клиенту для аппетита. Но я же знаю, что потом получу от половника.

— Больше не хочууу, — смущаюсь ужасно и рот прикрываю.

— Трубач не уйдет, пока всё не съешь. Это тоже традиция. Сомовы были в Мексике, знаем, как принято, — угрожает и дальше тычет еду ко мне в рот.

Я не знаю, как мы выглядим со стороны. Хорошо, что я себя не вижу, а то бы залезла под стол. До невозможности странно и необычно, что парень меня кормит. Со мной такое в первый раз. С Гордеем столько всего происходит впервые, что мне записывать целой страницы не хватит.

И вот еще одно туда же добавляю:

— Мексиканцы добрые, они любят делиться.

Выхватываю у Гордея вилку и тоже кормлю. Не всё ж мне одной здесь позориться. Продолжаем по очереди тыкать еду. Смеемся, закрываем уши от трубача и в конце друг другу вытираем губы салфетками. Сомов первый напал, если что.

Остаюсь потом одна, и надолго меня не хватает.

Нажимаю на кнопку вызова.

Пока Гордей рядом, есть желание дразнить. Стоит ему пропасть из вида, сразу беспокоюсь и теряю терпение. Не хочется ни еды, ни напитков, ни музыкантов, которые начали петь. Только бы Сомова побыстрее увидеть.

Редкостный наглец, о котором запрещаю себе думать, ворвался в мою жизнь без спроса. Бесит, доводит до нервного тика, веселит, как никто до него.