Спор на недотрогу, или Я выбираю тебя

Самые бурные события происходят перед свадьбой Платона с Амелией. Предстоящий праздник меня еще больше сближает с девочками. Мы бегаем по магазинам, думаем о девичнике. И еще больше, где банда парней собралась устраивать холостяцкую вечеринку. Называют каждый раз разные места, будто дразнят. Ну и мы решили не признаваться, где будем.

— Не скажешь, куда собираетесь?

Не знаю, как остальных, но меня пытают особенно жестоко. Поцелуями доводят до мурашек. Буравят глазищами, будто на ужин съедят. И это в универе перед следующей лекцией. Явлюсь на глаза преподу румяной до кончиков волос.

— Сомов, я не сдаю своих, — нашу команду девочек имею в виду.

— А я не свой для тебя, да?

— Ты… — мнусь, как сказать, что он всем миром моим стал. — Ты мой, Гордей, а я - твоя. Ты же сам так говорил.

— Это помню, — убирает прядь волос мне за ушко, — Что говорю, всегда запоминаю, но не припомню, чтобы моя любимая девушка признавалась мне кое в чем…

— Ну я точно не знаю еще, как будем праздновать девичник.

— Аа… ты об этом, я и так вас найду.

Вижу, что парень становится грустным. У нас до конца перемены остается минута или две. Табун студентов проносится мимо нас. Место вообще не то, время тоже неудачное. Но я знаю, что он хочет услышать, как и то, что я в себе не сомневаюсь.

— Разве по мне не видно?

— Майя, видно, — поднимает руку и нежно проводит большим пальцем по моим губам. — Хочешь пирожок?

Да он издевается! Или себя пирожком называет?

— Вот так и влюбляйся в парня…

Ой, хотела же признаться после учебы, в романтической обстановке, или хотя бы без криков, пробегающих мимо студентов.

— С этого места подробнее? — снова довольным становится и улыбается.

— С какого еще места, Сомов? Думаешь, легко тебя любить?

— Не-а, не думаю. С тобой мне с первой встречи думается с трудом.

Знал бы он, как я, чуть с ума не сошла, пока поняла, что есть причина, почему мой мир перевернулся.

— Ладно, если хочешь подробнее… Ты первый, кому призналась в любви, — добавляю, зарываясь носом в его рубашку от смущения.

В мыслях признавалось легче, даже хотелось об этом кричать.

— А ты первая, кого сильно боюсь потерять, — прижимает к себе он, хотя нам пора расходиться по своим группам.

— Чего бы я терялась? Не выдумывай, — этого и я не хочу, а еще: — Но если ты потеряешься, Гордей, то догоню с половником и верну. Так и знай.

Ну а что?

Мое сердце не резиновое. Любит, значит, не отпустит.

Напугать не вышло, только довести парня до смеха. Не верит — его проблемы. Мое дело предупредить. Я ведь, и правда, не хочу себя представлять без него.

И даже мама Сомовых мне сказала, что Гордей изменился. Раньше был больше скрытный и в доме нечасто время проводил. Сейчас отбросил броню, чувство ответственности появилось, а еще счастливый блеск в глазах. И да, я помню, каким он был когда-то холодным и циничным. Сама бы не узнала в том Гордее — любимого парня.

Мои романтические волнения нагло сбивают возле аудитории. Уже лекция началась. Один желающий узнать о моих чувствах задержал. Теперь еще Леська с соседками встали на пути и пройти не дают.

Снова в воровстве собрались, что ли, обвинять?

Хотя Гордей с утра говорил, что скоро у них взрыв произойдет.

— Дайте пройти, — отталкиваю одну из соседок, на Лесю даже не хочется смотреть.

— Май, подожди! — хватает она, что подругой когда-то считала.

— Меня препод ждет, а вы отвалите.

Портили мне жизнь, еще и пристают. Дуры, нет для них нормальных слов.

— У нас проклятие сильное в комнатах.

— Невозможно так жить, спать ночами боимся.

Соседки всхлипывать начинают.

— Я тут при чем? В гости к вам не хожу!

— Май, помнишь, ты же доброй была, — Леська, шмыгая носом, подлизывается. — У нас реально проблемы. И мне один… эээ… знакомый парень посоветовал, что поможет убрать причину только, как его…

— Если нас простит, кого обидели, — подсказывает соседка.

— И? — жду и смотрю, как они краснеют-зеленеют.

— Май… — Леся мнется, — У девочек тогда ничего не пропадало. Вышло недоразумение.

— Окей. Прощать за недоразумение не надо. Я пошла.

Разворачиваюсь.

— Нет-нет, у нас же тогда проклятие не пройдет. Комендант сказала, что нас выселит, если еще раз придем к ней и пожалуемся на домового.

Друг друга перебивая, рассказывают, как им жилось после моего выселения. Вскоре начали происходить странные вещи. Что-то пропадало, другое появлялось. Возникали надписи на стенах и они боялись в комнату заходить. И каждый день приходилось полностью перерывать их комнаты вверх дном, потом складывать. И так без конца. Уже не говоря, что сами стали изгоями в общаге и в универе.

Выглядели они не лучшим образом. От воображающих девиц мало что осталось. Стоят трясутся, под глазами темные круги от недосыпа. Постоянно в напряжении.

И мне говорят, что только я спасти их могу.

Офигеть.

Вряд ли они такой переполох когда-нибудь забудут.

— Май, я не хотела, чтоб так, — ноет Леська, — Это соседки посоветовали. Если б не они…

— Что ты несешь? Сама просила Майю устранить. И когда увидела вместе с Гордеем, то прибежала в клуб и умоляла тебе помогать.

Вспомнился тот день, когда раскрытие тайны случилось.