Спор на жизнь (СИ)

— То будет не твоя забота, но я судьбы предвижу повороты: вернется к жизни мой борец, оденет пламени венец. Как феникс он переродится, в огне священном оперится и вступит он в неравный бой с той силой, что зовут судьбой. А что до графа, то ему, как ставленнику твоему, за каждый грех придется расплатиться и интересами своими поступиться, тогда, быть может, божье милосердие его коснётся за усердие.

— Ушам не верю, что за вздор? Уж больно мягкий приговор… Готов ты в рай принять исчадие ада, чтобы от поражения не испытать досады? Он сделку кровью подписал. Достаточно! Закончен бал! Он душу продал мне сегодня, и быть ему лишь в преисподней!

— Мой друг, игра еще идёт, пока ведем мы равный счёт. Смогу я даровать прощение, если сможет он грехов добиться искупления. Раскаяние его спасёт, коль веру друг наш обретет.

— Не будет этого, Всевышний, твои старания излишни. Я сделал так, чтоб каждый день лицо своё он прятал в тень, и завтра Дракула увидит солнце лишь через ставни в маленьком оконце. А жажда крови станет нестерпимой, и это только ради мести мнимой. Хотя, признаюсь, я лукавил, нарушил пару-тройку правил… Забыл сказать ему о нескольких нюансах…

— Считаю, все же он достоин шанса. Ведем мы бой даже за души грешных, с пути господнего сошедших.

— Ну что ж, тем горше будет разочарование, которому не будет оправдания, я тебя предупредил, ведь за ним всегда следил. Семья его уж не признает, когда всю истину узнает. Ни что так душу не лишает милосердья, как предательство родных в порыве суеверья. Озлобится на весь он мир и учинит кровавый пир, но раз уж веришь ты в его спасенье, узри все сам без промедления.

— Да будет так, теперь ступай — тебе закрыты двери в рай. Пора героев выпускать на сцену, они придут тебе на смену.

========== Воспоминания ==========

Трансильвания. Осень 1861г.

В тот год зима была ранняя: в начале октября днем еще случались оттепели, но к середине месяца зима полностью вступила в свои права, укрыв всю землю тонким снежным покрывалом. Высокие сосны, покрытые снегом, стремились ввысь, своими макушками разрывая небеса. У самого подножия горных хребтов, будто змеей, вились мелкие тропинки, вливаясь в объездную дорогу, светившуюся в последних лучах заходящего солнца.

По одной из таких безлюдных тропинок брели двое детей, пробирающихся сквозь сумрак, спускающийся на землю. Со всех сторон путников плотно окутала стена безмолвия: снег лежал тонкой пеленой, но и ее было достаточно, чтобы умертвить все звуки в лесу. Слышались только приглушенные человеческие голоса да сдавленный крик запоздалых птиц.

— Гэбриэл, я больше не могу, мне страшно… и есть хочется…. Нам давно пора возвращаться домой, — проговорила девочка, идущая следом за отроком лет двенадцати.

— Потерпи еще чуть-чуть… Мы же напали на его след. Ты слышала, что говорили о нем охотники, неужели ты не хочешь его увидеть своими собственными?

— Хочу, очень… но мы, кажется, заблудились. Скоро стемнеет окончательно, мама будет ругаться, — подскользнувшись на льду, девочка полетела вниз, издав испуганный крик.

Свежевыпавший снег запорошил почти все следы, хотя кое-где примятый наст говорил о том, что огромный лось, которого так хотели увидеть дети, совсем недавно пробегал по этой тропе.

— Не волнуйся, Лоран, мы срежем дорогу по высокогорной тропе, она идет сквозь горы. Через несколько часов будем дома, — поднимая сестру за локоть, проговорил он.

— Все равно мне страшно…

За спиной раздался треск сухих веток — и в этот момент из-за деревьев показался огромный темный силуэт, едва проступающий сквозь темноту.

— Это оборотень! — вскричала девочка и пустилась бежать.

Гэбриэл, все это время неотрывно следивший за таинственной фигурой, облегченно вздохнул, когда убедился в том, что это лишь воображение сыграло с ними злую шутку, играя с ветром и кустом, не до конца сбросившим листья. Мысленно посмеявшись над трусостью сестры, он пустился вдогонку.

— Лоран, Лоран… это был всего лишь куст… тебе нечего бояться.

Поднявшись по небольшой тропе, мальчик остановился, пытаясь найти следы сестры, но они будто испарились в темноте. В этот момент странное чувство, неизменно овладевающее человеком в тот миг, когда приходит осознание того, что он уже был здесь, проникло в его душу. Каждое дерево, каждый валун казались удивительно знакомыми, разносясь в его сознании, подобно зову из прошлого.

Перед глазами возникла картина кровавого поединка, случившегося на этом месте столетия назад. В какой-то момент Гэбриэлу начало казаться, что он ощущает на себе силу ударов противников, чувствует их эмоции, смотрит на мир их глазами. Сном наяву промелькнула трагическая смерть воина, страдания соперника и кольцо, скользнувшее в расщелину между камнями.