Спор о соли и железе (Янь те лунь)

Представление о человеческой природе — одно из основных в древнекитайской мысли. Оно важно не только само по себе, но и вследствие своей связи с представлением о макрокосме. С одной стороны, микрокосм выступал как модель макрокосма, обладающая тою же структурой[179], а с другой, мыслился как объект воздействия из макрокосма, в частности со стороны государственной власти. Отсюда особая роль представления о человеческой природе в космологических и этико-политических учениях древнего Китая.

Рассмотрение терминов, употребляемых спорящими в «Янь те лунь» для описания человеческой природы, показывает, что за исключением термина син [44] (свойства, присущие человеку от рождения) другие обозначения ее связаны с оппозицией «природа — культура» и используют слова с прямым значением сырой (необработанный) материал, например, в противопоставлении чжи [45] — вэнь [46] («сырой материал» — «узор, покрывать узором»). Процесс воспитания, окультуривания человеческой природы представлялся древним китайцам подобным процессу обработки сырья ремесленником — аналогия, восходившая (по предположению Д. Н. Китли) еще к неолитической культуре восточного побережья Китая[180]. Для описания человеческой природы оппоненты пользовались в общем одинаковым набором слов и выражений, которые были им даны в их языке. Специфической терминологии для этого ни конфуцианская, ни легистская школы не создали[181]. Различия начинаются на уровне взглядов оппонентов.

Реконструируя взгляды конфуцианцев в «Янь те лунь» на человеческую природу, мы соотнесли их с обзором истории конфуцианских воззрений на эту природу, написанным Ван Чуном[182]. В гл. 27 «Сюнь-цзы [47]» есть рассуждение о том, что природа человека дуальна и что «любовь к справедливости» побеждает в ней «желание выгоды» или наоборот в зависимости от того, важна для правителя справедливость или выгода. «Знаток писаний» цитирует вывод из этого рассуждения, не называя своего источника: «Поэтому Сын Неба не говорит о большом или малом количестве [богатства], удельный правитель не говорит о выгоде или убытке, сановник не говорит о приобретениях или потерях». В трактате «Мэн-цзы [48]» приведено мнение анонимного мыслителя: «Человеческую природу можно сделать доброй и можно сделать недоброй; по этой причине, когда возвысились [цари] Вэнь [49] и У [50], то простолюдины стали любить добро; когда возвысились [цари] Ю [51] и Ли [52], то простолюдины стали любить насилие». «Знаток писаний», также не указывая источника, говорит: ««Когда возвысился царь Вэнь, то простолюдины стали любить добро; когда возвысились [цари] Ю и Ли, то простолюдины стали любить насилие», — это произошло не оттого, что их природы были различны, а оттого, что нравы и обычаи сделали их такими... Поэтому устроение и смута не зависят от простолюдинов»[183]. Цитаты из «Мэн-цзы» и «Сюнь-цзы», введенные «без кавычек» в высказывания «знатока писаний», доказывают, что тот разделял дуалистическое представление об этой природе, сформулированное упомянутым у Ван Чуна учеником Конфуция Ши Ши [53] или его единомышленником. «Знаток писаний» усматривал в природе среднего человека задатки любви и к добру, и к насилию; он считал, что сама по себе эта природа еще не делает своего обладателя ни хорошим, ни плохим, и лишь внешние факторы (влияние государя, «нравы и обычаи»), «делают такими» простолюдинов, приводят их к порядку или смуте; при этом оказывающий на них благое влияние «совершенномудрый» должен сообразовываться с задатками их природы, как искусный древодел сообразовывался с тем, к чему было пригодно дерево, а не действовать ей наперекор. Он был убежден, что учиться необходимо всем[184].