Спорим, мы поженимся?

— Чайник поставлю, — пробормотала, накинув на себя вторую простыню, которую вытянула из сумки. — Очень хочется кофе.

— Ян, подожди.

Он поймал меня за руку, удержал, спросил:

— Тебе хорошо со мной?

— Гоша, что за дурацкие вопросы? — изумилась. — Ты что, страдаешь неуверенностью в себе?

— Ну. мало ли.

— Мать моя бухгалтер! Ладно, дай мне пару минут, я сделаю кофе, принесу вкусненький тортик, мы с тобой перекусим, сходим в душ, и я постараюсь поднять. твоё чувство собственного достоинства!

— Чувство собственного достоинства или достоинство? — со смехом уточнил Г оша, но я не ответила, только язык показала и сбежала на кухню. Заварив кофе в чашках и нарезав торт на кусочки, я отыскала в шкафчике поднос, отмыла его, вытерла салфетками, сервировала импровизированный «ужин» и прислонилась к столу, зависла.

Что я делаю?

Не в смысле вот этих привычных действий, а в смысле — зачем я снова поддаюсь на Гошины ласки и поцелуи? Разве я уверена в нём? А вдруг завтра он снова помирится с Лерой, придёт с ней к так называемому консенсусу, и я останусь ни с чем? Сейчас кажется, что Гоша мой и только мой, что можно просто быть с ним и быть счастливой, можно любить и быть любимой, но любит ли он меня? Как залезть в его голову и узнать, что за чувства там бурлят на самом деле?

Я девочка простая.

Я выросла в деревне.

Взяв поднос, принесла его в кровать, поставила Гоше на колени и села рядом. Взглянула в прекрасные восточные глаза и спросила с обезоруживающей прямотой:

— Г оша, ты меня любишь?

Глава 14. Каверзные вопросы

Как можно ответить на простой вопрос? Обычно простым ответом: да или нет.

Но разве Г оша мог мне ответить просто?

Прекрасные восточные глаза прищурились, босс ухватил чернику с торта и спросил, как истинный еврей:

— А если я тебе отвечу, ты мне поверишь?

— Вообще-то я доверчивая, — сообщила, берясь за ложечку. — Так что ты главное скажи.

— А зачем? Тебе разве плохо со мной?

— Мне хорошо. А... А тебе со мной?

Он взял чашечку кофе, понюхал её подозрительно, уточнил:

— Ты уверена, что это кофе?

— Это кофе. Отвечай на вопрос!

— Мне с тобой. по-другому.

— И что это значит?

— Не знаю. Это странное ощущение. Да ну тебя, Ян! Я себя сейчас чувствую, как на кушетке у психотерапевта!

— Мило, — пробормотала я. — Мило. Теперь я не только нянька, домработница, секретарь и переводчик, а ещё и психиатр.

— Психотерапевт, солнце! Это не психиатр. Иди ко мне.

— Фигу, — возразила я. — Давай сразу договариваться. Хотелось бы ясности.

— Ясности ей. — пробормотал Гоша, отпивая глоток кофе. — Нет, это не кофе, это суррогат какой-то! Ян, как ты это пьёшь?

— Блин!

Я вскочила, борясь с желанием отшвырнуть поднос, вмазать Г оше по носу и пытать его долго и с пристрастием, чтобы он мне всё сказал. Бесит! Бесит, до ужаса. Ну как можно быть таким? На простой вопрос — простой ответ. Да, нет, иди к чёрту!

— Ян, не сердись. Мне с тобой легко и просто. Не надо думать, что сказать. Не надо постоянно быть на высоте!

— Всё лучше и лучше! — фыркнула я. — Значит, со мной можно так сяк и вообще не напрягаться!

Гоша поставил чашку на поднос и укоризненно посмотрел на меня. Выразительно так, с такой грустной укоризной, что мне стало стыдно. Но всего на миг. Потом я тряхнула головой и спросила с вызовом:

— Что, не так?

— Не так, — ответил Гоша. — И вообще... Кажется, с тобой мне нужен переводчик. С русского на русский. Не знаешь таких?

— Я сама могу, — буркнула. Ишь ты, не так. А как?

— Ну вот возьми и переведи то, что я сказал. Но по-человечески, а не так, как ты любишь

— с подвыподвертом!

— С чем?

— С подвыподвертом.

— Это на каком языке, интересно мне знать?

— На русском! — рявкнул Гоша. — Не отвлекайся!

Со вздохом я села обратно на кровать, взяла ещё кусочек торта и с наслаждением съела его в три секунды. Потом задумчиво сказала:

— Значит, легко и просто.

^{— Да}.

— Не надо думать, что говорить и делать.

— Да.

— Получается, я всё снесу, даже если ты потопчешься по мне ногами и положишь вместо коврика в прихожую.

— Да. То есть, нет! Опять ты передёргиваешь?!

— Ну так объясни мне. По-человечески.

Гоша поднял поднос и, кряхтя, поставил его на тумбочку. Потом решительно вынул остатки торта из моей руки. Отбросил. Завалил на кровать и навис надо мной, прижав руками к матрасу:

— Так, как переводчик с русского на русский ты ноль. Теперь молчи и слушай. Мне нравится проводить с тобой время. Ты симпатичная и весёлая. Ты сообразительная. Ты даже иногда местами очень умная. Но!

— Но?

— Ага, значит, с остальными утверждениями ты согласна? Отлично. Пойдём дальше.

— Издеваешься? — я попыталась высвободиться, но не смогла и затихла, улыбаясь. Стало интересно. Оо-о-очень интересно!

— Нет, совершенно серьёзно пытаюсь объяснить свои чувства. Значит, так. Сейчас я воспользуюсь тобой, как женщиной, а потом утащу в душ, вымою и ещё раз воспользуюсь, а после этого...

— Стоп, Георгий Асланович! Завтра рабочий день! На душе стоит закончить наши. Пользования!

— У меня больничный, — мурлыкнул Гоша, целуя меня в губы. — Не отказывайся, тебе понравится!

— Да что ты говоришь.

— Только правду!