Спорим (не) влюблюсь

— Хочешь на них покататься? — спрашиваю невпопад, сильнее сжимая в своих объятиях. — Есть отличные прогулки по Сене.

— Хорошо, — Маргоша неожиданно быстро соглашается, и даже больше не вырывается. — Можно. И может ты меня уже отпустишь?

— Нет. Не рыпайся, морковка, и получай удовольствие. Ты ведь завтра едешь в Диснейленд? Или пойдешь покорять Сорбонну?

— В Сорбонне слишком высокий бал для поступления. Так что поеду в парк аттракционов.

— Не разочаровывай меня, и скажи, что ты в любом случае собиралась. Иначе мне придётся заняться твоим воспитанием.

— Себя воспитывай, Исаев!

— Разве ты не знала, морковка? В паре воспитывают друг друга.

— Мы пока не пара.

— Ах, это прекрасное «пока».

Маргоша фыркает, словно я сказал несусветную глупость. Ну это она пока так реагирует, а у меня впереди ещё пять полных дней, чтобы заставить девушку передумывать. И начать можно как раз с Диснейленда. Идеально ведь место.

— Предлагаю сбежать в парк раньше.

— Зачем?

— Чтобы ты успела сделать сотню фотографий на фоне парка. Потом там толпа. Мы с семьей всегда приезжали за час до открытия, минимум.

— Ну вас же толпа. Ром, — девушка вдруг разворачивается в моих руках, оказываясь запредельно близко. — А сколько вас всего в семье? А то я слышала, что там много и сложно.

— Много и сложно. Да, это точно про нашу семью. Так…

Наверное, мне бы влетело от отца за то, что я сейчас стою и действительно вспоминаю всю свою семью. Но блин, пускай радуются, что имена почти не путаю. Там такое сборище, что ад для любого, кто станет рисовать семейный портрет.

— Ну, от первого брака у мамы четверо. И от моего отца ещё девять. Счастливая тринадцатка.

— Ох… Ого. Это, — Маргоша так забавно хлопает ресницами, кусая губы. — Это дох… Очень много. Ого. А ты их не путаешь?

— Сохранишь мою тайну? — наклоняюсь ниже, едва сдерживаясь, чтобы снова не поцеловать. — В детстве я записывал всех, чтобы заучить. Мне кажется, под конец родители просто генератор имен, не заморачиваясь с выбором.

— Тринадцать! Я одна в семье и то, мне кажется, иногда слишком много детей для родителей.

— Ну, у мамы было правило пяти минут. Она могла спрятаться, и никто её не трогал это время, даже мелкие. А когда мы стали взрослее, отец просто начал похищать её на пару дней из нашего дома. Хотя мы любили за ними следовать.

— Вы — деспоты. Господи, у вас же наверняка замок, а не дом, чтобы всех уместить.

— Ну, старшие ужа давно разъехались, но я нарисую тебе карту, чтобы не запуталась.

— Зачем мне карта твоего дома?

— Ну как, чтобы не заблудиться, когда ко мне приедешь. Ты в меня любишься, а я, как порядочный парень, просто обязан познакомить тебя с моими родителями. Не переживай, мои детские заметки сохранились.

Маргоша продолжает прогулку, выбрасывая пустые стаканчики в урну. И так задумчиво хмурится, что сомнений не остаётся — всё ещё прикидывает число детей в моей семье.

Я помню, как в детском саду мне рассказывали, как правильно рисовать семью. Что я слишком много персонажей добавляю, а надо лишь реальных людей. Ух, какую я тогда детскую истерику закатил маме, что на следующий день она притащила свидетельства о рождении всех детей, чтобы воспитатели не придирались. А в школе сделала фотографии моей комнаты, когда у меня не приняли контрольную. Видите ли, нужно было нарисовать столько квадратов, сколько углов в спальне. А я виноват что ли, что у меня шесть углов?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тринадцать!

— Да не переживай, Маргош, мы с тобой побьём этот рекорд.

Марго, отель

— Соберись, тряпка.

Приказываю своему отражению в зеркале, умываясь холодной водой. Немного бью себя по щекам, чтобы собраться. Потому что после наглого, непозволительного поступка Ромы, моё лицо пылало.

Удивлена, как ещё парень не сделал ни одного замечания по этому поводу. Может, боялся за свою жизнь. Я ведь так и не отреагировала но то, что он меня поцеловал.

А что я могла сделать, если все мои мозги превратились в сладкую вату. Воздушную такую, розовенькую и невероятно сладкую. Хорошо, конечно, но совсем не с тем парнем.

Уф. Ну что я, с парнями не целовалась? Целовалась. Так что реакция организма — просто досадное недоразумение. Сбой в программе по нелюбви к Исаеву.

Может, поэтому в него влюблено столько девочек с университета? Целовал каждую из них, а они плыли? Потому что уже больше часа прошло, а губы до сих пор покалывает.

Он что-то подмешал в каштаны. Точно. Это, наверняка, афродизиак какой-то. Раз так среагировала на невинный поцелуй.

Понимаю, что у меня не мысли, а бред. Просто пытаюсь найти оправдания самой себе. И как-то не получается.

— Морковка, ты утонула там?

Лучше бы тебя утопила, Исаев. Потому что мне совершенно не нравится то, что происходит. Ладно, правило номер один. Никаких поцелуев с Исаевым. А то, не приведи Господь, он ещё подумает, что я к нему что-то чувствую.

Просто реакция организма на то, что у меня давно не было парня. Рома хорошо целуется, только и всего.

— Маргош, я начинаю волноваться.

— Сейчас.