Спорим (не) влюблюсь

Наклоняюсь, прижимаясь губами к алой полоске на щеке, чувствуя, как девушка замирает подо мной. Превращается в нерушимую фигуру, но не отталкивает. А это уже маленькая победа.

Спускаюсь чуть ниже, выкладывая себе путь к губам. Пухлым и сладким, это я хорошо запомнил. Но освежить память никогда не бывает лишним. Поэтому прощаюсь с жизнью и целую девушку.

— Ром.

Бормочет сквозь поцелуй, приоткрывая губы. И это прекрасная возможность двинуться дальше. Насладиться её горячим дыханием, касающимся кожи. Как вздрагивает, едва заметно, но не отталкивает.

А после запускает свои длинные пальчики в мои волосы. Сжимает, почти до боли, но отвечает на поцелуй. И это приятней многого.

— Ром.

Повторяет тише, но сама тянется за поцелуем. Моя личная победа, которая растекается адреналином по крови. Кружит голову, заставляя почти лечь на девушку. Придавить, чтобы не могла сбежать. И целую снова и снова, наслаждаясь.

Мажу губами по подбородку, возвращаясь к губам. Касаюсь пальцами нежной кожи, очерчивая родинки возле уха. Господи, кажется, что не могу ею насытиться. Ею и реакцией, скрытой в тихом дыхании и как сжимается подо мной.

— Ты упираешься в меня.

Полностью краснеет, до начала длинной шеи. Отворачивается, прикрывая глаза.

А то я, блин, не знаю, чем и как упираюсь.

— Нам лучше прекратить, Ром.

— Не лучше.

Почти рычу от досады. Небольшой конфуз, ладно. А с другой стороны, что она хотела от парня, которому нравится? Ну явно не гробовой тишины ниже пояса.

— Тогда двигайся.

Маргошу даже не останавливает факт, что придавил её. Легко перекатывается на край кровати. Натягивает одеяло, но без вопросов пускает меня под него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Спокойной ночи, Исаев.

Да какая спокойная ночь после такого?

Марго, отель

Никто ещё не тратил желание так бесполезно. Но когда в восемь утра Рома пытается меня разбудить и стащить с кровати, это кажется гениальным. Поэтому я загадываю парню раздобыть завтрак и кофе, а сама проваливаюсь обратно в сон.

Не думала, что поездка в город моей мечты может так выматывать. Да я всегда просыпалась легко, не важно, отработала в ресторане ночную смену, всю ночь болтала с Никой или сладко спала.

А тут — сплошная усталость. И нет, днём нормально и полна сил. Но открыть глаза утром кажется невозможным. Легче за пару часов написать курсовую, чем вот это всё.

— Давай, морковка, поднимайся, — матрас рядом прогибается и я вдыхаю запах парня. Выпечки, парфюма, даже немного пыли. И этот прекрасный аромат кофе. — Знала бы ты, как соблазнительно выглядишь в постели.

— Исаев, блин. Дай мне еду и уходи. Есть куча других дурочек, который поведутся на это.

— Мне нужно, чтобы одна конкретная дурочка повелась.

— Я не дурочка!

Поднимаю, наконец, голову с подушки и смотрю на широкую улыбку этого наглеца. И сразу вспоминаю, что мы творили ночью. Ничего криминального, но мне и за это стыдно.

А ещё за то тепло, которое я чувствовала тогда. Прижатая мужским весом, с руками на теле. Просто поцелуи, но Исаев мне соврал. Он не делился душой через поцелуй, а нагло забирал мою.

— Ну конечно нет. Ты умная. И как умная девушка признаешь, что я лучший кандидат на твоё сердце.

— Круассаны и на выход.

— Для начала хоть встань, чтобы получить свой завтрак.

Меня хватает лишь на то, чтобы перевернуться на живот, упираясь локтями. Это ужасно, есть в постели. Крошки, риск вылить сладкий кофе на белые простыни. Но какая разница, когда совсем не хочется двигаться?

— Ты разбудил меня раньше, чем мы договаривались.

— Абсолютная случайность. Даже не знаю, как это получилось. Давай, у нас подъем на твою обожаемую башню.

— Ты говоришь так, будто она ужасна.

— Она ужасна.

А вот это будет меня окончательно, заставляя подскочить на кровати. Я собираюсь спорить, потому что что Эйфелева башня, пусть и не сильно оригинальна в стиле архитектуре, но по-своему прекрасна. Сумевшая стать символом Парижа.

Но несчастный злополучный стаканчик с кофе опрокидывается, обжигая. Футболка пропитывается мгновенно, прилипая к телу. Наружу вырываются все нецензурные слова из моего лексикона, пока я оттягивая влажную ткань. Горячо и больно.

— Блин, Маргоша!

Это происходит на эмоциях и от желания скорее избавиться от неприятных чувств. Поэтому футболка слетает с тела при помощи рук Ромы. Касаюсь покрасневшей кожи, а потом лишь понимаю, что произошло.

Я голая.

Перед Исаевым.

На мне только трусики, но это не сильно спасает ситуацию. И вместо того, чтобы прикрыться руками или найти другую одежду, я стою смирно. Просто замерла на несколько секунд.

А Рома не терял времени зря. Скользнул взглядом по телу и, конечно же, остановился на моей груди. Ни чем не прикрытой.

— Отвернись!

И сама выполняю свой же приказ, чувствуя, как краснеют не только щёки, но и всё тело. Господи, какой позор.

— Ты… Ты…

— Я, морковка. Дальше что?

Голос раздаётся слишком близко, заставляя вздрогнуть. Я бы обязательно ещё и ударилась головой о шкаф, если бы ладони парня не прижали меня к их обладателю.

— Ром…

— Ну что?

— Мне нужно одеться.

— Не нужно.