Спорим, она будет моей (СИ)

— Я принимал душ. Без Степана это занимает больше времени, — подтверждает то, о чем я подумала изначально.

— Надо было позвать…

— Справился…

Через сорок минут мы грузимся в машину и, объезжая начинающиеся утренние пробки, едем ко мне. Ян всю дорогу держит меня за руку, а я таю от благодарности. Такие простые два слова: «Защищаю своё», а звучат для меня гораздо сильнее, чем «Я тебя люблю». Я греюсь в этой фразе, купаюсь в ней и улыбаюсь, поглядывая на задумчивого парня. Он ловит мою улыбку, целует прямо в нее, не стесняясь водителя.

У моего подъезда происходит легкая заминка. Ян настаивает на том, чтобы со мной поднялся Степан, я категорически отказываюсь, но он побеждает разумными аргументами, уже готовый увезти меня в лицей без формы и учебников.

— Но я же вернусь домой и Степана там не будет, — звучит как-то даже жалко и тоскливо.

— Это мы с тобой потом обсудим. А сейчас он идет с тобой!

Это точка. И, вздохнув, я позволяю Стёпе помочь мне выйти из машины.

— Он всегда такой? — спрашиваю у мужчины в подъезде.

— Нет, это он еще не старался, — смеется громила с большим сердцем, который, очевидно, давно успел привязаться к своему подопечному.

Мы заходим в квартиру. Пахнет блинчиками и… мамой. На вешалке курточка ее висит. Я зарываюсь в нее носом и просто дышу родным запахом. Надо убрать ее в шкаф. И вообще разобрать ее вещи. Что-то выкинуть, что-то довезти ей.

Меня услышали. Бабушка встречает молча. Смотрит мне через плечо на Степана и так же молча уходит на кухню, шепчется там с теткой.

Ныряю в комнату, достаю форму лицея из шкафа и быстро переодеваюсь. Собираю рюкзак, сверяясь с расписанием. Сразу готовлю рабочую форму на вечер, ставлю пакет возле кровати.

— Ты сегодня опять не явишься? — бабушка ловит меня в прихожей, пока я обуваюсь.

— Я работаю. У меня четыре смены подряд. После занятий заеду к маме, потом домой за униформой, — спокойно отвечаю ей. — Не пиши заявление на Яна, — прошу ее.

— Пусть не вмешивается в наши семейные дела и не стану я ничего писать, — ставит условие бабушка.

Завтра оно уже не будет иметь никакого смысла и вообще его вряд ли примут, стоит ей указать дату моего рождения, но кто знает, что они с теткой туда приплетут. Вот как просить у людей помощи, если эти люди потом из-за меня будут страдать?! Будто у него без меня проблем мало.

Вздохнув, ухожу с Стёпой вниз.

— Не заморачивайся ты так с этим заявлением, — успокаивает меня мужчина. — Генерал их эту бумажку сожрать заставит за своих пацанов. Поверь, я хорошо его знаю.

В лицее мы появляемся, держась за руки. Ян одним своими видом дает всем понять, что у них не глюк, и мы действительно вместе. У Соболевой на лице меняется с десяток эмоций, от ненависти до насмешки. Дура! Она даже не представляет, какой он настоящий и теплый.

— Вася! — меня буквально сносит Владка.

— Приве-е-ет, — обнимаю подругу. Я за два дня по ней страшно соскучилась. — Я тебя немножко позже начну убивать, — шепчу ей на ухо.

— За что? — заглядывает мне в глаза своими наивным, чистым взглядом.

— Никита нам рассказал, — говорю тихо, чтобы никто не слышал, и боковым зрением замечаю Ника, совершенно равнодушно наблюдающего за нами с подоконника.

Глава 30

Василина

Даже после двух дней отсутствия втягиваться в учебу трудно, особенно когда мысли совсем не в учебниках, а либо с мамой, либо с Яном, который сосредоточенно записывает новый материал под диктовку для нас двоих.

Ищу взглядом Никиту. Он сидит один, задумчиво глядя в окно и раскачивая в пальцах шариковую ручку. К Владе даже не подошел, да и она ведет себя странно. Я всегда была уверена, если у моей подруги что-то случится с парнем, я узнаю об этом первая. Влада бы не утаила, у нее на лице всегда все можно прочитать. А тут тишина.

Заканчивается урок, но поговорить с ней на короткой перемене возможности нет. Мы успеваем переместиться с этажа на этаж, разложиться и погрузиться в следующее занятие.

— Есть хочу, — грустно вздыхает Ян, отложив ручку.

Это значит, что ему скучно и материал он знает, раз решил не записывать и даже не слушать.

— Потерпи немножко, — улыбаюсь ему.

Но Ян терпеть не хочет. Достает из рюкзака свой любимый шоколад, тихо шуршит упаковкой, ломает его на дольки и двигает на середину стола, закинув в рот сразу пару кусочков.

— Сладкоежка! — рассмеявшись, тоже стягиваю дольку ароматного лакомства.

К концу урока шоколадка заканчивается, и мы идем в столовую, потому что вопреки логике есть после сладкого хочется еще больше.

Ян берет себе еду и уезжает к брату, чтобы дать нам с Владой возможность поговорить. Увожу подругу к самому дальнему столику, ставлю на него свой поднос и, сложив руки на груди, еще раз изучаю взгляд подруги. Да нет же! Ничего в ней не изменилось! Должно же было?

— Рассказывай! — требую у нее.

— Не совсем понимаю, о чем ты, — подруга отламывает кусочек запеченного стейка из лосося.

— Влада, я тебя сейчас точно побью! Что у тебя было с Ником? — задаю вопрос в лоб.

— У меня? Было? С Ником?!