Спорим, она будет моей? (СИ)

Он заталкивает меня на пассажирское сидение и с силой захлопывает дверь, обходит машину и садится на место водителя. Нажимает кнопку блокировки дверей. Снова переводит взгляд на меня.

— Если хочешь свалить с провального свидания, вызывай такси, ясно?

Его голос уже мягче, но все равно он зол. Я потираю руку, которую он недавно так сильно сжал, киваю головой. Чувствую, что еще одно слово — и я расплачусь.

— Твое? — он кладет клатч Оксаны мне на колени и заглядывает в мои глаза.

Я снова киваю и опускаю ресницы. Не хочу, чтобы он видел мои слезы. Хватит уже, все насмотрелись.

— Ну, тише, — произносит он на удивление спокойным голосом. — Уже все позади.

— Спасибо, — бормочу я и чувствую, как слезы отступают. Не в этот раз.

— Да не за что, — ухмыляется он. — Не мог же я тебя бросить.

— Вообще-то мог бы, — говорю я, искоса поглядывая на него.

Он вдруг наклоняется ко мне, и меня снова на секунду бросает в дрожь. К счастью, он этого не замечает. Его интересует бардачок, а вовсе не я. Он достает оттуда влажные салфетки и усмехается, глядя как я отодвигаю колени ближе к двери.

— Да не съем я тебя, — улыбается он и морщится от боли, на его губе появляется капелька крови.

Я чувствую запах его одеколона, и у меня почему-то кружится голова. Наверное, все из-за стресса. Прикрываю глаза и откидываюсь на спинку сиденья, стараясь привести дыхание в норму.

— Ты правда думаешь, что я мог бы оставить тебя одну в такой ситуации? — недоумевает Калиновский. — Такого ты мнения обо мне?

Приоткрываю глаза и наблюдаю за ним, пока он этого не видит: слишком увлечен извлечением пастилки жвачки из упаковки. Красивый он. Ужасно симпатичный. Глаза у него не голубые, не блеклые, как у рыбы, а синие, яркие, как будто бы он носит линзы. Волосы густые, темно-каштанового цвета, красиво уложены, несмотря на потасовку с гопниками. Кожа идеальная, на пару оттенков темнее моей, без единого изъяна, хотя нет, есть один небольшой белесый шрам, на подбородке. Чувственные губы, обворожительная улыбка. Если бы он не знал о том, насколько красив, был бы вполне приличным человеком.

— Хочешь? — спрашивает он, и я сглатываю слюну. Потом понимаю, что он говорит о жвачке и успокаиваюсь: мысли читать он не умеет.

— Нет, спасибо.

— Ты в порядке? Сильно испугалась?

— Хватит вопросов, ладно? Просто отвези меня домой.

Едем мы молча. Изредка поглядываю на Матвея, но его лицо непроницаемо. Думает о чем-то своем. Наверное, жалеет, что все пошло не по плану, и соблазнить меня не удалось.

— Эй! Ты пропустил поворот! — возмущаюсь я, провожая глазами светофор. — Мой дом в другой стороне!

Матвей бросает на меня короткий серьезный взгляд и выдает:

— Мы едем не домой.

Глава 7. Матвей

— Как не домой? — верещит Плакса и подпрыгивает на сидении. — Останови машину! Немедленно останови!

Усмехаюсь, глядя на ее перекошенное лицо. Несмотря на то, что несколько минут назад я по-рыцарски защищал ее от местной гопоты, она считает меня самим дьяволом, восставшим из ада. Не хочет больше ни минуты оставаться наедине со мной, но мне плевать, если честно.

Если бы я отвез ее домой, как и обещал, больше бы мы не встретились, а я так не хочу. Мне надо впечатлить ее, изменить ее мнение обо мне, причем срочно, иначе — все пропало. Федька еще год будет издеваться надо мной. Да и самому себе такой прокол я не прощу.

— Не истери, ладно? — прошу я, изо всех сил пытаясь скрыть нарастающее раздражение. — Заедем в одно место, а потом — домой.

Олеся как-то странно на меня смотрит, и мне становится не по себе. Хоть я и отвернулся и давно слежу за дорогой, чувствую ее обжигающий взгляд на своей щеке. Слышу ее тихий вздох, и мое лицо перестает гореть. Помимо практически черных глаз есть в ней что-то не от мира сего: будто бы что-то сверхъестественное, хоть я и не верю во всю эту муть.

Приехали. Жму на тормоз, ставлю авто на ручник и вылезаю из машины. Знаю, что она пойдет за мной, куда ей деваться? Уже стемнело, а здесь ни одного источника света, кроме звезд и желтой растущей луны.

Я немного напряжен, потому что не собирался осквернять мое священное место присутствием Плаксы. Эта мысль пришла ко мне в последний момент, и я решил, что это — самый простой выход из сложившейся ситуации. А сейчас пожалел. Пусть так было не всегда, но теперь — это место только мое.

Но уже поздно. Когда я разворачиваюсь, замечаю, что Плакса уже взобралась на плато. На ней нет обуви, и я содрогаюсь при мысли, что она лезла сюда босиком. Наверняка, изодрала все ступни.

Она замирает и округляет глаза.

— Это… Это потрясающе.

Хмыкаю и слежу за ее взглядом. Она говорит о закате. Нигде в городе нельзя рассмотреть его так, как здесь. Это плато на возвышенности — мое любимое место. Отсюда видно все самое важное, и ничто не мешает.

— Полосатый закат, — говорит Олеся полушепотом, — мой любимый.

Я с удивлением поворачиваюсь к ней, потому что ни разу не слышал ни от кого ничего подобного. Звучит бредово. Но загвоздка вот в чем: она дословно высказала вслух мои мысли. Ведьма, не иначе.