Спорим, тебе понравится? (СИ)

Но Бог меня не услышал. А только послал ещё одно испытание, которое считал, что вынести мне по силам, ожидая от меня, очевидно, благодарности за столь щедрый дар.

Чёртовая физкультура. Сворованный рюкзак и пакет со сменкой, за которым я, словно тупая курица побежала сама, вместо того чтобы попросить помощи у преподавателей. Клюнула и попала в мастерски расставленную мышеловку. Бам — и вот уже я совсем одна во влажном жаре душевой.

Кричу. Стучу в замкнутые двери. А затем оседаю на пол и совершенно не понимаю, что же мне делать дальше.

— Чего расселась, Туша? — услышала я позади себя голос Марты Максимовской, выходящей из подсобки, и тут же покрылась противными мурашками.

Повернулась и увидела, как она смотрит на меня с триумфом. Улыбается. И щёлкает ножницами, что держит в руках.

— Угадай, что я отрежу тебе на этот раз?

— Помогите! — кричу я, надрывая голосовые связки и молочу кулаками в запертую дверь, пока сзади меня на разрыв аорты ухахатывается Максимовская. Этой особи человеческого рода весело, что она способна причинить себе подобной боль и остаться безнаказанной.

— Громче, Туша! — хлопает в ладоши Марта и, мне кажется, даже хрюкает от счастья, что я смогла её до такой степени позабавить.

Резко поворачиваюсь к ней и, словно загнанный зверь, смотрю в жестокие, наполненные злобой, глаза. А потом сжимаю руки в кулаки. И делаю шаг в её сторону.

— Сколько ты весишь, Марта? — шепчу обескровленными от ужаса губами.

— Сорок три. Недостижимая для тебя высота, Истомина, — ухмыляется моя врагиня, а я заставляю себя полностью скопировать её циничное выражение лица.

Мы один на один. Я не должна сдаваться. Я обязана дать ей отпор!

— А я пятьдесят восемь, — смотрю на неё в упор, пытаясь снести эту железобетонную стену силой мысли. Заведомо провальное занятие, но я всё равно прилагаю все свои внутренние ресурсы, чтобы достичь хоть какого-нибудь результата.

— Соболезную, — взвизгивает Марта и снова давится ядовитым смехом.

— То есть, — перевожу дух, захлёбываясь адреналином, — ты даже не понимаешь, куда я клоню? Ладно, расшифрую, так уж и быть — я просто не позволю тебе подступиться ко мне со своими ножницами, так что можешь засунуть их себе… куда-нибудь в глубокое, тёмное место и идти с миром.

— С миром? — скептически кривится Максимовская.

— Именно.

И на этом моменте Марта набирает в лёгкие максимальное количество воздуха и кричит невидимым для меня противникам.

— Эй, девочки, помогите! Спасите! Караул! Тут бульдозер грозится снести меня своими необъятными габаритами!

И на этих её словах, дверь в душевую неожиданно распахивается и влажное, пропахшее хлоркой помещение заполняется целой толпой девчонок, в рядах которых я краем глаза замечаю приспешниц Максимовской — Регину Тимченко и Стефанию Андриянову. Они на кураже и в предвкушении кровавой бани, их глаза блестят, черты лица заострённые и хищные.

Они загнали свою жертву и теперь лишь разгоняют аппетит, доводя меня до ручки.

Сволочи, напрочь лишённые чувства жалости или банального человеческого участия. Не люди. Гиены. Падальщики.

А я бегу от них, срываясь в панические слёзы, по коридорам душевой, забиваясь в кабинку для переодевания. Дрожащими, непослушными пальцами стараюсь закрыть завёртку и хоть как-то спрятаться от глумящейся надо мной толпы, но не выходит. Кто-то с ноги выбивает из моих рук дверь, а затем меня за полосы вытаскивают из кабины и тащат к душу, где открывают вентили с ледяной водой.

Сердце пропускает удар. Нервы с визгом рвутся. Я ошарашенно замираю и теряю связь с последними жизненными ориентирами от шока.

От удара по голове очки слетают в неизвестном направлении. Взвизгиваю, но тут же прикусываю губу, стараясь игнорировать поучительный тон Марты:

— Ну вот кто тебе виноват, Туша? Я же русским языком сказала тебе — ходить в моём шедевре целый день. А ты что сделала? Домой усвистела? Ну теперь не плачь и не обижайся — всё по-честному.

— Но это классная приказала, — выдавливаю я из себя сомнительные аргументы.

— Плевала я на Виталину! — буквально выплюнула Максимовская. — Сказала ходить, значит — ходить!

— Боже, да что же вам надо от меня? — кричу, пока за моей спиной Регина снова с силой дёргает меня за волосы и на максимум заставляет откинуть голову назад.

Шею ломит. Тело крупно трясёт от холода и переживаемого мной стресса. Я одной ногой вляпалась в блаженное состояние аффекта, но второй ещё цепляюсь за беспощадную действительность, что когтистой стальной лапой удерживает меня рядом за шею, щербато улыбаясь мне прямо в лицо.

Стерва!

— Послушания, Крыса! — орёт Стефания так громко, что я на секунду глохну и растерянно веду глазами по улыбающимся, радостным лицам.

— Пожалуйста, — всё-таки плачу, не в силах преодолеть обиду и страх, — отпустите меня.

— Как отпустить, Туша? Этого не будет… никогда! Пока ты окончательно не сломаешься, — монотонно, голосом бездушного робота, выговаривает мне Марта.

— Нет, — бормочу я сама себе и закрываю ладошками глаза, впадая в тихую, но сокрушительную истерику.