Спорим, тебе понравится? (СИ)

Басов сейчас смотрит только на меня. Препарирует своим злыми зенками. Прищуривается и шлёт мне предупреждающую, самоуверенную улыбку. Он ведь в эту самую минуту даже сотой доли вероятности не допускает, что я смогу куда-то деться из-под этого колпака, которым он только что меня накрыл.

— Не надо, пожалуйста, — делаю я к нему шаг, взглядом умоляя не устраивать сцен, выяснения отношений и прочей грязи, которая, я вижу, у него на уме.

— Помолчи сейчас, — рубит жёстко, и я тут же теряю весь свой запал, — я ночь не спал, думал придётся соперничать с Аленом Делоном, а тут всего лишь Джабба Хатт. Я в шоке, Истома…

Фыркает, качает головой и только после этого показательного осуждения моим действиям переводит всё своё внимание на ошалевшего Семёна. Тот, кажется, завис по полной программе, над его головой лишь бегущей строки с надписью «loading» не хватает. Конечно, потому, что перед ним стоит сейчас настоящий Божий дар, который выше его почти на голову и намного шире в плечах, и явно что-то хочет от жалкой яичницы.

— На минуту? — кивает Басов парню, и тот начинает нервно крутить головой, очевидно, в поисках спасительного укрытия от этого хищника.

Напрасно.

— Да? Нет? — чуть склоняется к нему Ярослав и дважды щёлкает перед его носом пальцами. — Приём, приём, как слышно?

— Ты кто такой? И что тебе надо от меня? — дрожащим голосом, полностью выдающим его страх, начинает блеять Семён.

— Я твой самый лучший друг, — оскаливается Басов, — пошли, поболтаем за кашу манную, за жизнь туманную!

— Никуда я с тобой не пойду! — начинает словно желейная масса дрожать это аморфное нечто, и я прямо так и вижу, что он бросает меня здесь и сейчас, чтобы с воплями убежать в закат, сверкая пятками и вопя «спасите, помогите».

— Пойдёшь! И заметь, я ведь тебя пока прошу по-хорошему, — припечатывает Басов и между парнями случается короткая дуэль взглядов, в котором Ярослав всухую берёт верх.

Они наконец-то оставляют меня одну, в недоумении таращиться им вслед, гадая, зачем пришёл сюда Басов, с какой целью принялся трамбовать Семёна и что именно планирует получить по итогу. И только здесь меня прибивает осознанием, что чёртов сын старосты нашего прихода может прикончить меня одним-единственным выстрелом, просто рассказав моей матери, кто именно предстал перед нами и какие разговоры смел вести.

И что-то мне подсказывало, что моя дражайшая матушка уже не поверит в очередные сказки про белого бычка. Она просто прихлопнет меня, как надоедливую муху, и концы в воду.

Я уже словила ментальной кувалдой по мозгам и прочувствовала, как в венах стынет кровь, представляя себе ужасающие последствия этой встречи, а потом почти кинулась к парням, чтобы хоть как-то спасти ситуацию. Но тут же притормозила и с открытым ртом принялась наблюдать, как Ярослав жмёт руку Семёну, а затем достаёт из заднего кармана несколько крупных купюр и передаёт их моему нежеланному спутнику.

Тот с жадностью, и явно ликуя, их пересчитывает, удовлетворённо кивает Басову и, даже не глядя в мою сторону, устремляется на выход из парка.

Просто в припрыжку смывается и всё, понимаете?

— Что это значит? — развожу я руками, замечая, что они дрожат, словно у запойного алкоголика.

Басов сначала просто смотрит на меня, будто голодный удав на жалкого кролика, а потом его губы медленно расплываются в улыбке Чеширского Кота.

— Ну, — делает он ленивый шаг в мою сторону, — у меня есть несколько вариантов.

— Ярослав! — психую я, всё ещё провожая взглядом удаляющуюся фигуру Семёна.

Вот он перебежал дорогу на запрещающий для пешеходов сигнал светофора. А вот пулей влетел в компьютерный клуб и скрылся в его глубине.

Оу…

— Истома, вот я тебя, конечно же, очень люблю, но…

— Что? — снова перевожу на Басова глаза.

— Ты такая дура! — рычит он и окончательно сокращает между нами расстояние, а затем крепко прихватывает меня за руку и буквально на буксире тащит в сторону парка аттракционов.

Касса. Два билета на чёртовое колесо. А через пару минут кабинка уносится в самую высь, оставляя нас наедине друг с другом.

— Дура? — обиженно поджимаю губы.

— Именно! — подхватывает меня под задницу и усаживает к себе на колени, тут же начиная покрывать моё лицо короткими, отрывистыми поцелуями и расстёгивая на мне куртку. — Твоя мамашка-невменяшка опять что-то там отчебучила, и ты тут же, даже не поговорив со мной, задвинула нас на полку? Ну что за дела?

— Нас? — пытаюсь я сохранить ясность и трезвость ума, но отчаянно проигрываю сама себе. И ему!

Потому что Басов — заклинатель моих мурашек, что уже услужливо побежали по коже, и бабочек, что обезумевшим роем запорхали внутри моего живота. Он не прикасается ко мне, а чиркает спичкой. Раз — и я сгораю в его огне.

— Да, Истома! Нет ничего важнее нас — заруби себе этот факт на своём очаровательном носике и больше никогда не забывай. А мать твоя пусть идёт лесом. Ясно? Говори со мной, а я буду решать все наши проблемы. Усекла?

— Но как же..?