Спорная антипатия (СИ)

В голове, подобно стрелам, проносились тревожные мысли, заставляющие Саске помрачнеть всем своим внешним видом и прикрывать глаза, стоя на светофорах. Гул машин, такой привычный для этого города, необыкновенно раздражал и пугающе свистел, когда Саске был на очередном повороте. Стоило бы оглянуться, чтобы посмотреть, что случилось, однако он уже предположил, что случилась какая-то непредвиденная страшная авария. Быть может, и небольшая, но пострадавшие там явно были. Он посмотрел в зеркало заднего вида, заметив, что из легковушки кого-то вытаскивают – человек был без сознания, весь в крови, кто-то кричал и пытался вызывать скорую помощь дрожащими руками. На минуту Учиха задумался, что значит человеческая судьба. Одни едут в простом грузовичке, чтобы развезти заказы, в то время как другие в эту же секунду способны погибнуть в аварии. Через три дня водитель грузовичка будет обедать в какой-нибудь забегаловке, а родственники погибшего в аварии обливаться слезами траура и скорби. Через несколько недель курьер сможет целовать любимую девушку и чувствовать себя любимым и нужным, но родственники разбившегося никогда не выгонят, словно облезлую собаку в дождь, боль из своего сердца. Саске лишь мотнул головой. Чего только не существует для того, чтобы кого-то уничтожить. Все эти постоянные многочисленные аварии, катастрофы и даже войны… почему человек не может жить размеренно и спокойно?

Он остановился возле многоэтажки, где спокойно гуляли дети и их родители. Саске ещё раз глянул в бумаги, чтобы убедиться, что попал в нужное место, а затем поспешно вылез из кабины грузовичка, насвистывая себе под нос и направляясь к кузову размеренными медленными шагами. Проходящие мимо оглядывались, словно желая узнать, человек ли это вообще. Маленькие дети изредка показывали на него пальцем, заливаясь весёлым и непосредственным смехом больше от неожиданности увиденного, нежели от неприязни к этому, и Саске только снисходительно улыбался, краснея. Захватив большую и объёмную коробку, он взял её в обе руки, принявшись гадать, что может находиться внутри. Явно это что-то увесистое… может быть, книги? Да, скорее всего. Книги должны быть тяжёлыми, ведь в них целый мир.

Он прошёл к одному из подъездов, подняв голову вверх и убедившись, что с него не сводят глаз жильцы дома, провожая и пытаясь угадать, к кому он направился, чтобы непременно побежать туда же, а может, даже тронуть его пальцем в желании убедиться, что Саске всё-таки принадлежит к роду человеческих существ. Панк ещё раз посмотрел в свой планшет, слегка нахмурив тонкие брови, и быстро набрал номер нужной квартиры, указанной в таблице напротив имени той самой девушки. Или женщины. Или бабушки. Учиха так и не мог определиться с возрастной группой, потому продолжал только предполагать, кто может заказывать столь увесистый пакет.

- Кто? – немного подозрительно спросила девушка, явно никого не ожидая у себя в гостях.

- Здравствуйте, вы тут, кажется, заказывали что-то… Сакура Харуно, так? – вкрадчиво, но в то же время мягко спросил Саске, а девушка, судя по всему, кивнула:

- Да, это я.

- С тринадцатого июля для вас лежит посылка, я курьер и доставил её вам, - спокойно объяснил Саске, ещё раз для полной уверенности глянув в планшет, чтобы убедиться, что назвал правильную дату. Голос девушки в домофоне был довольно приятный… и да, Саске уже понял, что это девушка – никому иному этот приятный девичий тон и принадлежать не мог. Он слегка улыбнулся, а через несколько минут Сакура Харуно, пробормотав «да, конечно, проходите», поспешила открыть курьеру дверь. – Спасибо.

Улыбнувшись, Саске открыл дверь и поспешил пройти внутрь. В подъезде, несмотря на дневную жару, было прохладно. Он был чисто убранным, находиться в нём было довольно приятно, и если бы Сакура Харуно жила в таком же доме где-нибудь в неблагополучном райончике, населённом наркоманами и маньяками, Саске бы точно удивился этой чистоте в подъезде. Он, всё так же насвистывая себе под нос любимую песню, играющую в машине до тех самых пор, как он приехал и остановился возле дома, принялся подниматься на пятый этаж, рассматривая двери квартир, мимо которых он проходил и поднимался дальше. Все были практически одинаковыми: лаковыми, коричневыми и чёрными, – и Саске мог ясно осознать, что в квартирах практически никого нет. Это убежище закрыто на замок до самого вечера, а откроется только тогда, когда жилец поспешит снова спрятаться здесь. Здесь, в безопасности, в своей тёплой норе, куда никогда не проникнет человеческая эмоция и счастливое чувство, куда никогда не проникнет простое желание жить, мечтать и радоваться всему, что окружает человека каждый день.