Споры об Апостольском символе

Почти все писатели, полемизирующие с Гарнаком, считают своим долгом, защищая Апостольский символ, выразить свои мысли о высоком значении и истинном величии этого древнехристианского памятника. Можно сказать, что они неистощимы в похвалах этого последнего. Один из защитников Символа с пафосом так говорит о его значении: «Почти с первых дней Церкви Апостольский символ сделался вероизложением, посредством которого каждый христианин запечатлевал в крещении свой союз с Богом, сделался знаменем, вокруг которого группировалось общество верующих, военным возгласом, с которым христиане, как воины Христовы, служили своему небесному Царю, лозунгом, по которому исповедники Христа узнавали друг друга во всех странах, как дети одного и того же дома, говорящие одним и тем же языком» (Rendtorff. S. 11). Приверженцы и апологеты рассматриваемого Символа именуют его «малой Библией». Так, мы встречаемся с таким замечанием: «Если Лютер в изречении евангелиста Иоанна: «Ибо так возлюбил Бог мир» и пр. (3, 16), как в малой Библии, усмотрел все содержание Евангелия, то то же должно сказать и о символе Апостольском» (Lemme. S. 38). Этот последний восхваляется его защитниками за его в одно и то же время и краткость, и полноту: «Отличаясь классической краткостью, ритмическим благозвучием и притом же полнотой, какой нельзя найти ни в каком другом вероопределении, Апостольский символ, — по словам лучшего апологета этого памятника, — содержит все то, в силу чего христианин остается христианином, находя себе утешение и радость в том, что Бог совершил через Христа, и в том, что еще будет совершено Богом через Христа же для полного нашего спасения» (Zahn. S. 100). Рассматриваемому Символу защитники его отдают великую дань уважения еще и за то, что он «объемлет в кратких и содержательных формулах важнейшие факты божественного Откровения во Христе и потому, сделавшись простым, популярным выражением христианской веры, в то же время дает место для возможности, ведя какую бы то ни было честную борьбу, раскрывать глубокое значение вышеуказанных фактов и надлежащим образом выражать это значение» (Burk. S. 19). Символ, по мнению охранителей его достоинства, приобретает высокую ценность благодаря тому, что он есть несомненный отголосок древнейшей эпохи христианства. Один из борцов против Гарнака приводит следующие слова норвежского профессора Каспари, о котором принято выражаться: «Там, где работал Каспари, другому делать уже нечего», а он именно и работал над историей Символов: ««Крещальный символ» (т. е. Апостольский), или «Христианская вера», как обычно Церковь называла этот Символ, свидетельствует, что составляло с самого начала сумму апостольского благовестия и веры христиан» (Cremer. S. 31). В этом отношении большое значение приписывают тому, что Символ не содержит в себе «никакой теологии», т. е. что он не заключает в себе положений, создавшихся из необходимости считаться с такими или другими тяжелыми обстоятельствами времени в ходе развития церковного сознания. «Апостольский символ есть единственный Символ, — говорят в пояснение сейчас высказанной мысли, — который не заключает никакой теологии! В этом случае он стоит особняком в ряду других Символов. Все другие Символы, за исключением Апостольского, возникли среди критических обстоятельств и положения Церкви, при которых Отцы делали свое дело (по части Символов), дабы засвидетельствовать истину и в настоящем сохранить ее для будущего. Все эти Символы имеют целью противопоставить истину тому, что появилось не согласного с ней внутри Церкви; такого стремления не существует в Апостольском символе; последний остается верен своей древней цели (служить при крещении), почему задачи прочих Символов ему чужды» (Cremer. Eine Streitschr. S. 8–9). Апологеты Апостольского символа, наконец, высоко ставят его еще и потому, что он позволяет католикам поддерживать религиозную связь с протестантами, а самим протестантам заявлять о своем единении даже со всем христианским миром. Раскрывая первую из указанных мыслей, апологет Символа говорит: «Пусть мы, лютеране, понимаем Символ по–лютерански, в духе ап. Павла, а католики понимают поримско–католически; но, однако же, мы должны радоваться, что протестанты и католики имеют общение, по крайней мере, в Символе» (Thieme. S. 31). «Употребление этого Символа нами служит к рассеянию того воззрения некоторых католиков, что будто протестанты не веруют ни в Бога, ни во Христа» (Ibid. S. 3). Что касается другой, сейчас указанной мысли, то ее высказывает один из ревностнейших защитников Апостольского символа в таких словах: «Преимущество этого Символа перед большинством других Символов, лишь разъединяющих одних носителей христианского имени от других, состоит в том, что он, напротив, связует воедино всех христиан. У западных христиан всех исповеданий этот Символ имеет одинаково господствующее значение. А восточные Церкви исповедуют всецело содержание того же Символа, хотя и в других формах. В нашем Символе и с ним мы исповедуем веру всего христианства» (Zahn. S. 102–103).