Способность любить

Остаток дня я мучительно ждала вечера. Несколько раз порывалась вызвать такси и, забрав Есению, уехать в Воронеж. Но тут же сама себя останавливала. Такой поступок был бы из ряда вон. Сбежать, ничего не обсудив, как только возникли трудности. Нет, так я не буду делать.

Наступил вечер. Влад уже должен был вернуться. Но не возвращался. Я прождала полчаса, потом час, потом еще полчаса. И позвонила ему на сотовый. Телефон был включен, муж не отвечал. Тогда я позвонила Саркисяну, который мне тоже не ответил.

Я покормила, искупала и уложила дочку, которая стала особенно капризной к вечеру, словно чувствуя мои терзания. Укладывала долго. Время на часах приближалось к полуночи. Когда, наконец справилась с ребенком, еще раз попробовала позвонить. Результат оказался таким же. Еще раз обошла дом, но Влада не было.

Тогда я устроилась в гостиной, намереваясь дождаться его во что бы то ни стало.

Глаза слипались. Но я отгоняла от себя сон.

– Иди давай! – раздался недовольный голос мужа.

Дверь в гостиную была приоткрыта, свет я не включала. Коридор вел к кабинету мужа.

В приоткрытую дверь я увидела, что Влад не один. А в компании моего вчерашнего знакомца.

Я вышла в коридор, не в силах оставаться на месте.

– Что происходит? – задала вопрос, старательно контролируя собственный голос.

Оба мужчины обернулись ко мне.

– Олеся Денисовна, добрый вечер! – растянул Глеб в улыбке разбитые губы, – А я вот тут имел счастье с Вашим супругом познакомиться. Поближе. И он любезно пригласил меня в гости.

Влад хмуро посмотрел сначала на него, потом на меня.

– Топай туда, весельчак. Олесь, раз уж не спишь, идем с нами. Тебе будет интересно.

В кабинете Влад расположился за своим столом. Кивнул гостю на стул и приказал:

– Рассказывай!

Глеб устроился на стуле, потер челюсть и заговорил:

– Что тебе рассказать, человек мой дорогой? Ты и сам все знаешь. Я журналист. Мне нужна была сенсация, чтобы закрепиться на новом месте работы. Одна моя знакомая, Алла, предложила сделать пару компрометирующих фотографий с твоей супругой. Я согласился. Извини, не ты один хочешь жить красиво и хавать икорку. На приеме я долго ждал, когда ты уже отлипнешь от супружницы, потом она вышла на балкон. Я и фотограф пошли следом. Остальное было несложно. Олеся Денисовна, – он кинул на меня саркастический взгляд, – не ожидала моих пылких ухаживаний. Фото получились, что надо. Я скинул их в СМИ. И дальше понеслось. А Аллу Неверову ты должен помнить. Как она бедная с тобой намучилась! Она перед тобой и так, и эдак. А ты трахнешь, и в другие огороды. Что уж теперь. Так что я девушку понимаю. И решил ей помочь.

Влад ответил мужчине колючим взглядом.

– Слушай, придурок, а кто поможет тебе? – поинтересовался, холодно улыбнувшись.

Глава 18.

Влад

Смотрю на идиота, который решил перейти мне дорогу, и не понимаю, откуда в нем столько безбашенности. Хотя... Мне все равно. Ни в одно нормальное место его больше не возьмут. Я позабочусь.

– Вот что, журналист. Завтра ты дашь опровержение этим снимках, скажешь, что это был фотомонтаж. И публично извинишься перед моей женой за доставленные неудобства.

Олеся молчит, переводит взгляд то на меня, то на этого... Глеба. Лицо не слишком довольное. Но я уже понял, что ее расстроило мое поведение. Однако вряд ли бы она сама, посмотрев на похожие фотографии, но с моим участием, гладила бы меня по головке и приговаривала: "Бедный Владик!"

Горе– журналист делает вид, что задумался над моими словами.

– Иначе? – тянет, скривив холеное лицо.

Хмыкаю.

– А иначе, дорогой мой товарищ, в лесу полно елок. Тебе лишь нужно выбрать самую симпатичную. Под которой тебя и закопают.

Олеся напрягается. Мужчина сверлит меня взглядом, пытаясь просчитать, насколько я серьезен.

– Не посмеете, Владислав Сергеевич.

– Можешь проверить.

Олеся открывает рот, чтобы вмешаться, но затем благоразумно его закрывает. Есть вещи, которые нельзя спускать. Никому и никогда. Слабые не выживают. Это закон.

Глеб берет еще время для раздумий. Но и я, и он прекрасно понимаем, что это игра на публику. Никакого выбора я ему не дам.

– Хорошо, – соглашается он, выждав какое– то время.

– Извиняться можешь начинать прямо сейчас. И поубедительней.

Жду, что начнет кочевряжиться. Однако, нет.

– Олеся Денисовна, я прошу у вас прощения. Правда, накосячил. Правда, виноват.

Жена опускает взгляд на свои руки, сложенные на коленях. Потом поднимает его на Глеба.

– Мммм. Да, конечно, – отвечает неожиданно покладисто.

Потом не торопясь подходит к столу, берет графин с водой и резко выплескивает ее в лицо мужчине, который способен лишь хватать ртом воздух.

– А вот теперь ваши извинения приняты. Я чувствую себя примерно также, как вы сейчас. Доброй ночи!

Мы остаемся со звездой желтой прессы в чисто мужской компании.

Он, отплевавшись от воды, говорит:

– Слушайте, как вы с ней живете? Она же бешеная.

– Нормально я со своей женой живу. И было бы еще лучше, если бы всякие козлы не вмешивались. И козы тоже.

Глеба забирают сотрудники службы безопасности. Чтобы за ним не пришлось потом бегать. А я иду в спальню, надеясь обнаружить Олесю там.