Способность любить

Причин этому много. Прежде всего мы члены обще­ства, и от нас ожидают, что мы будем вести себя, как дру­гие. Так мы и поступаем. Большую часть часов бодрство­вания мы заняты механикой жизни. Эта механика состоит из зарабатывания средств и накопления сбережений или приготовления пищи, уборки и покупки того, что нам не­обходимо в повседневной жизни. Так мало времени уде­ляется любви, развлечениям, самообразованию и играм, что мы довольно быстро становимся искусными в своей работе.

Во-вторых, хотя нас может влечь к человеку по самым разными причинам, любовь, которая у нас возникает, слу­жит одним из способов ослабить возникающую тревогу. Но другие способы того же гораздо легче. Многое из того, что способно нас защитить от того, чего мы боимся, или осла­бить его действие, можно просто купить. Все, что для этого нужно, — деньги. И множеством способов нас побуждают зарабатывать деньги.

Венный конфликт

Эти два способа ослабления тревоги с незапамятных вре­мен противоречат друг другу. Такой конфликт был древним даже во времена Иисуса: именно Иисус подчеркивал необ­ходимость любить ближнего, как самого себя, и говорил, что легче верблюду пройти через ушко иглы, чем богатому человеку попасть в рай. И Иисус следовал своему собствен­ному предписанию. Согласно святому Матфею, когда Са­тана привел Иисуса на высокую гору и пообещал ему весь мир и всю его славу, Иисус отвернулся от него и ответил: «Изыди, Сатана».

Хотя Иисусу удалось убедить нас в важности любви к другим людям, уговорить нас воздерживаться от матери­альных приобретений ему удалось меньше. Джон Кальвин, гораздо менее известный религиозный лидер, спустя пол­тора тысячелетия принялся проповедовать совсем другую доктрину. Пытаясь лишить религию ее украшений и риту­алов и свести до простейших положений, Кальвин учил, что предприимчивость и экономность делают человека при­емлемым в глазах Господа.

В богатом городе Женеве, где проповедовал Кальвин, это учение показалось очень привлекательным, и события по­следующих столетий усилили его влияние. Наследственные дворянство и власть исчезли в результате Американской и Французской революций, а в ходе промышленной револю­ции следующего столетия богатство и статус стали доступны каждому. Человек мог родиться никем, но, если он следовал учению Кальвина, много работал и благоразумно использо­вал заработанное, со временем мог стать богатым и уважае­мым. Он приобретал статус почтенного человека.

Слово «статус» сегодня используется повсеместно, но оно не новое. В американский образ мыслей его ввел Торстайн Веблен, весьма оригинальный экономист первой четверти XX века^[25]. Его книга «Теория показного класса» содержала резкую критику стремления к приобретательству, которое считалось респектабельным и никаким сомнениям не под­вергалось.

Он рассмотрел поведение людей, действовавших в соот­ветствии с доктриной «работать много и тратить благора­зумно», и показал, что такие люди совсем не так рацио­нальны, как им кажется. Они считали, что покупают то, что им необходимо или нравится, иными словами, что их потребление было рационально мотивировано физически­ми и эстетическим потребностями. Человек может считать, что купил новое пальто, чтобы быть в тепле и тем самым удовлетворить физическую потребность, и что он купил это пальто, а не другое, потому что это больше ему идет, удов­летворяет его эстетическую потребность. Это совсем не так, говорит Веблен. Человек покупает пальто, а также дом, ме­бель, лошадь, машину не только по рациональным моти­вам, но и из-за соревнования, соперничества. Он старается обрести те же внимание и уважение, которыми обладают люди, уже совершившие такие покупки.

Такой тип поведения родился не в Соединенных Шта­тах, но особенно легко было его заметить в стране, где люди начинали рядом друг с другом и с одинаковым отсутствием средств. Например, из всех тех, кто одновременно посе­лился на богатых землях Индианы, один через десять лет владел процветающей фермой, множеством голов скота, красивым домом с пристройками, тогда как его соседи пре­успевали лишь относительно, а некоторые вообще остались бедными. Естественно, человек, который сумел добиться процветания, пользуется уважением в общине. Окружаю­щие видят его превосходящие качества. Они приходят к нему за советом, с уважением слушают его выступления на городских собраниях, выбирают его церковным старостой или членом попечительского совета школы. Богатство до­казывает его превосходство, и именно поэтому ему оказы­вают почести.

Как только богатство становится основой общественной оценки, по закону психологического перехода оно же дела­ется основанием для самооценки. До сих пор все это кажет­ся логичным и рациональным. Но далее Веблен наблюдает чрезвычайно иррациональный поворот. Вместо того чтобы экономно тратить то, что с таким трудом было заработано, чтобы стать еще богаче и еще более ценным членом обще­ства и утвердиться в собственных глазах, люди начинают неразумно тратить.

Деньги: витрина для «я»