Способы думать. История и общество, дискурс и концепт

Поздний октябрь 1991 года, плац на заднем дворе в парке штаба Военномедицинской академии, мы стоим промёрзшим до мозга костей строем. Присягу решили-таки у нас принять.

Один за другим выходят мои однокурсники перед шеренгами боевых товарищей и, держа в руках папочку, монотонно бубнят: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь…» Над ухом у них нависает тот самый капитан первого ранга, фамилии которого я не помню, и буквально впитывает в себя всеми своими коммунистическими фибрами слова этой священной клятвы…

Скоро и мне идти — также предстоит отмаршировать (для меня не проблема — как-никак три военных парада за спиной), занять позицию и поклясться. Только вот как?.. Ведь нету уже того Союза… Нам, понятно, не говорят, но где-то я прочёл, что должны уже были подписать наши руководители какой-то новый договор, и теперь Союз уже не тот — не Социалистических, а Суверенных республик! Одно слово, кажется, и на ту же букву, а какая невероятная дистанция между ними, в три бесконечные ночи — ужаса, подвига и ликования.

А в папочке с текстом присяги — «СССР», набор букв — как понимаешь, так и прочти. Только вот капитан первого ранга стоит у тебя над ухом, нависает своей тучной громадиной…

«Курсант Курпатов!»

Выхожу из строя, марширую до стола, где лежит эта самая красная папочка. И расстояние это — метров в десять — кажется мне огромным, как Вселенная от края до края. Докладываю капитану первого ранга, фамилии которого не помню, что вот, мол, курсант Курпатов прибыл для принятия воинской присяги. Поворачиваюсь к строю своих товарищей с открытой папочкой, одним глазом пробегаю постройкам — «СССР», только аббревиатура, без расшифровки…

И дальше, смотря куда-то в неизвестность перед собой, по памяти: «Я, гражданин Союза Советских Суверенных Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь…»

Дует промозглый ветер, летят пожелтевшие листья, и нервно тянутся за ними чёрные ленточки бескозырки…

«…Я всегда готов по приказу Советского правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Суверенных Республик, и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами. Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

Поворачиваюсь, смотрю в остекленевшие глаза политрука первого ранга — того самого, фамилии которого не помню, и рапортую: «Товарищ капитан первого ранга, курсант Курпатов воинскую присягу принял!»

Повисает пауза. Я в мёртвой тишине кладу папку на стол и натренированным строевым шагом через ещё одну бесконечность возвращаюсь в строй.

***

О том, что союзный договор, который долго и мучительно готовился в Ново-огарёве, так и не был подписан, я узнал намного позже, и не было потому никакого Союза Советских Суверенных Республик, и клятву я принёс тем холодным октябрьским утром стране, которой никогда не существовало — ни до, ни после, но которая, несмотря на всё это, была для меня самой настоящей Родиной, потому что я, хоть и комическим, наверное, образом, успел за неё побороться.

Впрочем, и с клятвой Гиппократа у меня потом тоже как-то не сложилось… Когда в конце шестого курса академии — уже Российской военно-медицинской, без всякого Сергея Мироновича на конце, — мои однокашники присягали на том же плацу на верность профессии, я лежал на больничной койке и при всём желании в прямом смысле этого слова не смог бы встать в строй. Впрочем, как и в случае с воинской присягой, в моих личных документах стоит штампик про Гиппократа — «Присягу принял». Проштамповали всех не глядя — чего тут думать-то?..

Вот такая неловкость — именно так я её ощущаю. Но я в четвёртом поколении военный, и врач в третьем поколении тоже. И не могу я сказать, что где-то — то ли на службе, то ли в работе — нарушил я так и не взятые мною на себя, но абсолютно очевидные мне константы моего долга.

В конечном счёте важно ведь не то, кому или чему ты присягал, а то, во что ты на самом деле веришь. В этом и есть — Правда.

Часть третья БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ? к онтологии общественного сознания

Преамбула: ДИСКУРС О ДИСКУРСЕ