Читаем Споткнуться, упасть, подняться полностью

Пришлось помогать Роберту одеваться для выхода к гостям. Он уже почти справлялся с пуговицами на рубашке, но завязать галстук ему никак не удавалось. У нее и у самой это плохо выходило, и она провозилась какое-то время. Закончив, Анна положила ладони мужу на грудь и прижалась к нему. Шелест совместного дыхания утешал. Они поцеловались. Гости ждали внизу.

Когда они спустились, Анна поняла, что ожидала суда, но они оказались в некоем подобии комнаты для переговоров. Она удивилась, не увидев офисного мольберта. Все расселись рядами лицом к дубовому столу, и, когда вошел коронер, кто-то попросил присутствующих встать.

Свидетели по очереди выходили вперед и рассказывали, что им известно о смерти Томаса. Сотрудники Института то и дело сыпали аббревиатурами, и коронер все время просил объяснить, что они означают. Эти сведения станут доступными широкой публике, и я бы хотел, чтобы люди понимали смысл всех слов. В том числе и семья Майерса.

Родители Томаса сидели в первом ряду. С ними приехала какая-то молодая женщина. Анна не знала, кто это: сестра, возлюбленная или кто-то еще. Она была невысокой и стройной и наблюдала за происходящим с неизменной сосредоточенностью. Когда женщина пошевелилась на стуле, Анна заметила, какие у нее накачанные плечевые мышцы.

Вызвали Люка. Он заметно нервничал. Его спросили, как Томас попал на льдину и как так получилось, что во время бури они оказались в разных местах. Он ответил, что Томас ступил на лед ненадолго, только чтобы сделать фотографии. Объяснил, что метель началась внезапно и что он потерял ориентацию в пространстве. Когда погода испортилась, они с Робертом были в непосредственной близости от Томаса, сказал Люк.

Услышав это, Сара тихонько ойкнула, словно потянула мышцу. Анна повернулась узнать, что с ней, но дочь только покачала головой.

Люка спросили, пытался ли он связаться с Блафф-Пойнт из хижины. Я попросил Дока, сообщил он. Я думал, что попытка состоялась.

Когда дошла очередь до Роберта, вместе с ним вышел адвокат и для начала рассказал о нарушениях речи у своего клиента. Он почти ничего не помнит о том, что произошло во время инцидента, объяснил адвокат коронеру. Возможно также, что в результате инсульта пострадали его когнитивные функции. Коронер задал несколько вопросов, и на большом экране высветилась карта. Роберта спросили, выходил ли он на связь по рации после того, как Люк оставил его в палатке, и не видел ли синий дым фальшфейера. Нет, ответил он. Еще бы, еще бы. Нет. Юрист, прибывший вместе с семьей Томаса, заявил, что у него есть уточняющие вопросы.

— Вы должны были дважды в день по расписанию выходить на связь с главной базой в Блафф-Пойнт.

— Да, конечно. Да.

— В девять утра и в шесть вечера каждый день.

— Еще бы, конечно. Да.

— И если сеанс не состоится, к вам должны были направить группу спасения. Верно?

— Да.

— И, как мы знаем, именно это и произошло.

— Да.

— В случае непредвиденных ситуаций вам позволялось связаться с базой в другое время?

— Конечно, конечно.

— Но когда вы обнаружили, что Томаса унесло на льдине, и отправились с Люком спасать его, вы не связались с главной базой?

Роберт посмотрел на юриста Майерсов, потом на своего адвоката. Посмотрел на ряды людей, чьи глаза были устремлены на него. Адвокат что-то у него спросил. Роберт блуждал взглядом по комнате. Юрист ждал.

— Рад, рад. Рация.

— Перефразируйте, пожалуйста, вопрос. Вы хотите знать, связывался ли Роберт с базой?

— Извините, да. Мистер Райт, нам известно, что спутниковые телефоны разрядились из-за нерегулярной зарядки. Вы пытались связаться с главной базой в Блафф-Пойнт с помощью коротковолновой радиостанции?

— Рад, рад. Радио. Еще бы. Радио.

— Потому что информации о вашем выходе на связь не сохранилось.

— Я. Ох. Да, да.

— Мистер Райт, почему вы не связались с главной базой и не запросили помощь?

— Я. Ох. Жаль. Жаль. Нет. Нет. Черт.

— Мистер Райт?

Адвокат что-то очень медленно сказал Роберту. Слушая его, Роберт наклонил голову. Анна увидела, что сидящий рядом с ней Фрэнк стиснул кулаки и зажмурился.

— Ох. Видеть. Видеть. Слон, слон. Лом. Слон-лом. Сломан. — И Роберт защелкал пальцами обеих рук.

— Хотите сказать, что радио было сломано?

— Да. Да. Еще бы, да. Слон. Сломан.

— Ясно. Извините, можно уточнить: вы имеете в виду — физически повреждено, окончательно, или плохо функционировало в тот момент?

Адвокат долгим взглядом посмотрел на юриста.

— Не могли бы вы перефразировать вопрос?

_

Вечером пришлось готовить на всех. Бриджит помогала Анне. Она вошла в кухню со списком заказанных напитков и сказала, что не может понять, на что это похоже больше: на поминки, день рождения, или что там еще бывает. Никто не хочет признаваться, что они празднуют, заметила она.

— Ну, по крайней мере, гора с плеч, — заметила Анна.

— Ты так считаешь?

— Так считает Фрэнк.

— Разумеется. Слушай, достань с полки те стаканы.

_

Лиз рассказала, что Роберта приглашают присоединиться к новой группе поддержки. Она организована для людей, которые перешли на следующую стадию выздоровления и больше не занимаются с логопедом индивидуально.

— Не занимаются?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза