Споткнуться, упасть, подняться

Когда переступили порог комнаты, Амира взглянула на Анну и сказала, что до начала еще долго. Анна предложила свою помощь в подготовке, Амира поблагодарила и отвернулась. Она окликнула кого-то, спрашивая об освещении. Роберт уже разговаривал с одной из юных танцовщиц, которая не собиралась танцевать. Она была во всем белом. Девушка смотрела на него внимательно и кивала. В углу комнаты устроились два других танцора, которые не собирались танцевать, тоже одетые в белое. Они разминались. Анна нашла стул в конце помещения и села.

Кто-то стоял на стуле у окна и заклеивал стекло черной бумагой. Листы то и дело отваливались и падали на пол, и человек громко бранился. Около проектора суетился мужчина, возился с проводами и смотрел на экран позади себя. Анна узнала его. Это был Венедикт. По синему экрану бежали буквы: «Диск не найден». Венедикт еще поколдовал с проводами и снова оглянулся.

Мэри сидела в каталке недалеко от Анны, громко читая текст с листа бумаги. Она была очень элегантно одета, волосы уложены. Подняв глаза на Анну, женщина улыбнулась.

— Кручу кружевной крючок что мы кричим, — сказала она.

Анна смотрела на нее, пытаясь понять смысл ее слов.

— Простите? — спросила она.

— Когда-то, — снова проговорила Мэри и твердо кивнула.

Анна улыбнулась.

— Мне не терпится увидеть представление, — сказала она собеседнице.

Раздался треск микрофона и громкий шквал белого шума. Венедикт обернулся от проектора и извинился, все остальные закрыли уши руками. Шум стих, и на экране появилось изображение. Это была фотография Роберта, стоящего около красной хижины на полярной станции К. Анна перевела взгляд на мужа. Она не понимала, зачем на экране его снимок. Роберт разговаривал с человеком по имени Рэймонд. Она узнала выражение его лица. Так же муж выглядел на конференциях или других институтских мероприятиях, когда беседовал с людьми, держащими в руках чашки кофе, в переполненных залах. Почти таких же, как эта комната, только больше и оживленнее. Так он выглядел, когда был полностью поглощен чем-то. Когда она была ему не нужна.

Вернулись Сара и Люк. Питер в это время уже стоял у двери и раздавал программки. Они принесли одну Анне, и Сара поинтересовалась, почему мать забилась в последний ряд. Программки объясняли, с какой целью проводились встречи группы и чего участники пытались достичь. Афазия затрагивает все аспекты речевой деятельности, но самой существенной потерей может быть невозможность составить связный рассказ. Вашему любимому человеку трудно поделиться тем, как прошел его день, или поведать внукам о главных событиях в его жизни. Мы изучаем способы рассказывать истории всеми возможными средствами. Большую часть последней страницы буклета занимали логотипы организаций-спонсоров, и среди них выделялся известный университет. Какой высокопарный стиль, подумала Анна. Начать с того, что «любимый человек» — это всего лишь предположение.

К началу спектакля в комнате собралось много народу. Стульев не хватало. Сара и Люк сидели рядом с Анной и разговаривали, но она не могла уловить ни слова. Амира привлекла внимание зрителей и произнесла речь, в основном повторив все то, что было написано в буклете. Она поблагодарила спонсоров и всех участников группы. Свет погас, микрофон затрещал. Венедикт извинился, пошевелил какой-то провод, и в полумраке Анна увидела, как Роберт выходит на середину сцены.

|

Все началось с темноты. Темная голая комната. Роберт склонился над столом. Сзади светил мягкий белый луч. Запищали сигналы. Длинные и короткие звуки, снова и снова. Свет вспыхнул ярче. Постепенно стало ясно, что Роберт отстукивает сообщение на аппарате Морзе, держа палец на ключе: бип-бип-бип, би-би-би, бип-бип-бип.

Он был в пальто с капюшоном и в перчатках. Не поднимая глаз, он сосредоточенно передавал условные знаки. Все замерли и смотрели на него. Ждали, что будет дальше. Позади него по экрану бежал ряд точек и тире. Одной рукой Роберт снял капюшон и посмотрел в зал.

— Меня. Зовут. Роберт. Я провод. Провод. Ник. Экспо.

Его товарищи по несчастью знали, какое слово он пытается выговорить. И произнесли в уме слово «экспедиция», желая, чтобы оно прозвучало, чертово заковыристое слово, вытолкни же его: экс, экспе, экспедиция. Проводник в экспедиции.

— Я проводник. Помощь. Кх. Кх! Я поддержка, аббат, далеко, путь!

В зале одобрительно засмеялись. О, верно, славно, найди другой способ. Обойди это слово. Венедикт нажал несколько клавиш на ноутбуке, и экран стал усиливать яркость, пока на нем не отразился силуэт Роберта. Док медленно встал, опираясь на трость, и вытянул вперед руку.

— Меня. Зовут. Роберт. Я проводник. Эксперт. У меня инсульт. У меня… у меня… а… афазия. Я тех. Проводник. Я работаю. Ант… Ант… Ант…

Больше никто не смеялся. Роберту никогда не удавалось произнести это слово, которое невозможно выговорить, чертово каверзное слово, — а он все-таки пытался. Венедикт вывел на экран карту мира, стал двигать ее от Европы вниз и, когда добрался до Южного полярного круга и рогатого белого пятна Антарктиды, увеличил. Роберт указал на карту: