SPQR. История Древнего Рима

Ливий защищает тех ранних римлян. Он настаивает, что они похищали только незамужних женщин: это было браком, а не прелюбодеянием. Он подчеркивает, что римляне захватывали случайно попавшихся женщин, не выбирая, и это доказывает их стремление только к необходимым действиям во благо их сообщества, к тому же похищение сопровождалось уверениями в любви и преданности свежеиспеченных супругов. Он также представляет действия римлян как реакцию на неоправданно грубое поведение соседей. Римляне, по словам Ливия, сначала правильно поступили, пытаясь сблизиться с соседями и предложив им договор, по которому жители городов получали право жениться на дочерях друг друга. Ливий откровенно – и совершенно анахронично – апеллирует здесь к праву на создание семьи (conubium), в том числе к закону, разрешающему брак между представителями разных племен, но эти браки стали неотъемлемой частью союза Рима с другими государствами значительно позже. Он пишет, что римляне прибегли к насилию только после того, как соседи ответили решительным отказом на их предложение. Таким образом, перед нами очередной пример «справедливой войны».

У других авторов складывается немного иная картина. Некоторые усмотрели с самого начала признаки воинственности римлян. Конфликт не был спровоцирован сабинянами, и тот факт, что взяли в плен только тридцать девушек (если их было всего тридцать), демонстрирует, что на уме у римлян была война, а не женщины. У Саллюстия есть предположения на эту тему. В его «Истории Рима» (этот значительно более обширный, чем «Заговор Катилины», трактат сохранился лишь во фрагментах) помещено выдуманное письмо (плод его воображения), будто бы написанное одним из злейших врагов Рима. Автор письма жалуется на грабительские склонности римлян на протяжении всей их истории: «С самого начала у них было только то, что они украли: их дома, их жены, земли, империя». Пожалуй, единственным выходом было списать все на волю богов. «А что вы хотите, – писал другой римский автор, – если отец Ромула был Марс, бог войны?»

Еще одну линию наметил Овидий (полное римское имя – Публий Овидий Назон). Практически современник Ливия, он был настолько же смел, насколько Ливий консервативен. В 8 г. н. э. Овидий впал в немилость и был сослан, частично из-за своей остроумной эпатажной поэмы о поиске партнера «Наука любви». В своей поэме Овидий переворачивает историю похищения, изложенную Ливием, с ног на голову и преподносит ее как примитивный сценарий флирта: только эротика, ничего общественно важного. Римляне у Овидия начинают с того, что «каждый глазами себе выбирает желанную деву», и дальше после поданного сигнала «каждый добычу свою жадной хватает рукой».[7] Вскоре они уже шепчут нежности на ухо своим жертвам, страх на лицах которых делает их еще привлекательнее. Праздники и увеселения, шаловливо отмечает поэт, всегда, еще с легендарных времен, были подходящим местом для знакомств. Или, с другой стороны, по мнению Овидия, какую замечательную награду придумал Ромул своим верным солдатам: «Дай такую и мне – тотчас пойду воевать!»

Однако, по традиционному сюжету, родителям девушек похищение не показалось ни смешным, ни романтичным. Они пошли войной на римлян, чтобы вернуть дочерей. Римляне с легкостью отразили латинян, но не сабинян. Конфликт затянулся. Люди Ромула впервые столкнулись с серьезной угрозой новому городу, и их предводитель вынужден был призвать Юпитера Статора, чтобы тот остановил бегство римлян. Об этом эпизоде и напомнил Цицерон сенаторам, позабыв, правда, уточнить, что причиной этой войны были украденные девушки. Враждебные действия в итоге только сами похищенные и смогли остановить, ведь им уже небезразличны были их римские мужья и дети. Они смело вступили в сражение, умоляя мужей с одной стороны и отцов – с другой прекратить кровопролитие. «Мы лучше умрем, чем останемся жить без одних иль других, вдовами или сиротами», – восклицают они у Ливия. Их вмешательство имело успех. Не только был установлен мир, но Рим с той поры стал смешанным сабино-римским городом, единым сообществом под совместным правлением Ромула и сабинского царя Тита Татия. Совместное правление, правда, было недолгим: через несколько лет насильственная смерть, которая станет привычным элементом борьбы за власть в Риме, настигла Татия в близлежащем городке в результате мятежа, отчасти спровоцированного им самим. Ромул вновь остался единоличным правителем. Первый римский царь пробыл у власти тридцать с лишним лет.

Брат против брата, периферия против центра