Справедливость (СИ)

—… Не рассчитывала уже найти помощь, — говорит Шукри через пару минут, успокоившись и отсморкавшись в заботливо предложенную бумажную салфетку. И ответив на десяток быстро заданных на родном языке вопросов. — Тем более, встретить кого-то из своих…

— Ну, теперь давай знакомиться, — улыбается женщина. — Меня зовут Сохибджомол Имроншоева, запоминай именно в таком виде, здесь это важно.

— Вы же суннитка? — спрашивает Шукри. — Почему вы помогаете мне?

— Я в первую очередь сотрудник Комитета Национальной Безопасности, — улыбается женщина. — КНБ защищает всех граждан, вне зависимости от вероисповедания. В этой стране, какого ты народа или веры, не влияет на твои права. И на наши обязанности тебя защищать.

— Я же не гражданка вашей страны, — робко напоминает Шукри. — Спасибо, конечно…

— Ты даже лучше. Ты беженка. — Смеётся женщина. — Которой все необходимые права на территории страны предоставлены. Ты от нас отличаешься сейчас только тем, что не можешь голосовать на выборах и не можешь работать судьёй, прокурором, министром и депутатом парламента. Всё остальное, в том числе права на защиту, у тебя есть.

— А разве перед беженцами есть какие-то обязательства? — непосредственно спрашивает девочка.

— М-м-м, давай посекретничаем по-женски… — принимает какое-то решение про себя женщина. — Люди не идеальны, мы в том числе. Но в каждой стране есть определённый набор правил, которые граждане этой страны договаривается соблюдать. В разных странах, правда, соблюдаются эти правила по-разному… Вот в этой стране тебе бояться нечего. Уж не знаю, что с тобой случилось, кстати, сейчас расскажешь в подробностях… После того, как мужчины придут… но считай, что ты дома. Давай, кстати, пока музыку включим.

С этими словами Сохибджомол поднимется, раздвигает панели на стене, за которыми обнаруживается мини-кинотеатр. Женщина последовательно нажимает несколько кнопок на пульте, и с экрана начинает звучать ' Laili — jon «, которую поют два парня с одинаковым именем 'Далер». В окружении какой-то группы, частично одетой в праздничную знакомую национальную одежду.

Когда начинает звучать песня, Шукри не удерживается и повторно начинает навзрыд плакать, окончательно выплёскивая всё накопившееся напряжение.

Не сводя, вместе с тем, глаз с экрана, на котором время от времени мелькают силуэты минаретов и узнаваемые виды Самарканда.

Примечание

Глава 14